Наши люди, уезжающие на ПМЖ в Германию, явление для всех привычное. А вот представить обратное . чтобы коренной житель этой благополучной европейской страны перебрался жить в Россию, да ещё в сибирскую глухомань, практически невозможно. Однако, случается и такое.

ВОТ уже двенадцать лет живёт на острове Ольхон, в небольшой деревеньке Харанцы, немка Бернхильд Халемайер, которую из-за труднопроизносимого имени все здесь называют Симоной. Что же заставило её, уже немолодую женщину, оставить на родине троих сыновей, внуков, знакомых, комфортабельный дом и прочие блага западной цивилизации, о которых в бурятской деревне, насчитывающей с десяток почерневших от времени домиков на берегу Байкала, в начале 90-х годов и слыхом не слыхивали?

Остров, ставший домом

ПРИЧИНА такого решения, по мнению любого, независимо от национальности, обывателя была совершенно неразумной. И, кстати, кое-кто из её соотечественников до сих пор считает, что она сошла с ума, поселившись не где-нибудь на юге Франции, а в этом далёком месте, признаётся Бернхильд-Симона. А всё дело в том, что её муж Леонид, с которым она познакомилась в 1993 году в Белоруссии, не хотел жить ни в Германии, ни в Минске, и в итоге местом своего жительства они выбрали… Ольхон. Здесь Симона вместе с Леонидом впервые оказались год спустя после знакомства в качестве туристов. Жили в палатке, ходили пешком по острову, наслаждаясь разнообразными пейзажами Ольхона.

— С одной стороны здесь вид как в Альпах, с другой — похоже на Шотландию, а лес напоминает мне то место в Германии, где я родилась, — рассказывает Симона. — И, глядя на этот потрясающий вид, мы пришли к неожиданному решению: если можно строить дом там, где мы сейчас стоим, то будем строить и здесь жить.

Сейчас дом самой известной на острове семейной пары легко отыскать, даже если не знаешь наверняка его точного адреса. Он выделяется среди расстроившихся за последние годы туристических баз какой-то нездешней архитектурой, отсутствием вычурности, характерной для нашего современного деревянного зодчества. Этот дом, в котором нет ничего лишнего ни снаружи, ни внутри (какой-нибудь русский нувориш наверняка потешится при случае над его скромностью), Леонид построил своими руками, без помощи «наёмной» силы. А такого «подворья», как у немки, уж точно нет ни у кого на Ольхоне. Его дизайн настолько органично вписывается в природный ландшафт, что трудно поверить, будто все эти террасы, грядки, больше похожие на лесные лужайки, каменные горки и скульптуры из природного материала — дело рук и фантазии Симоны. И всё же она признаётся, что знай тогда, двенадцать лет назад, какие трудности ждут их на этом пути, то скорее всего не решилась бы на осуществление этой идеи.

Бурятскую культуру «спасает» немка

ОДНАКО не только строительством дома и «приусадебным участком» жива все эти годы удивительная семья.

— Мы сразу решили, что не будем жить только для себя, а будем помогать деревне, и в первую очередь, детям, — говорит Симона, в прошлом — учитель начальных классов. — Я много работала в Харанцах в начальной школе, потом времена поменялись, школу закрыли, и сейчас я каждую неделю хожу в Хужир (за семь километров!) в школу-интернат, занимаюсь с детьми музыкой, рисованием, учу их своему любимому делу — ткачеству.

Удивительно, но «интерес» Симоны не заключается в том, чтобы научить детей немецкому языку, как можно было бы предположить. Во всяком случае, это было бы логично. Нет, она, родившаяся в совершенно другой стране, не имеющая никаких местных корней, пытается сохранить в подрастающем поколении островитян их бурятскую культуру и язык. Ездит с ребятами в Усть-Орду и Улан-Удэ, где ещё сильны национальные традиции, организует семинары по бурятскому языку, приглашает педагогов.

— Но, к сожалению, здешние дети уже практически не говорят на родном языке, и что ещё хуже — они не очень этого хотят. Мне жаль, но следующее поколение ольхонцев уже не будет говорить по-бурятски, — с грустью констатирует моя собеседница.

Вообще, в аборигенах ей многое было не понятно. Особенно её сердила их необязательность. Немке, привыкшей всегда и всё планировать, очень мешала привычка бурят все её планы «ставить на место» философским «посмотрим-посмотрим».

И всё же, несмотря на этот национальный менталитет, Симона, не стесняясь, говорит о своих нежных чувствах к местному народу:

— Мне нравятся их лица. Очень красивые маленькие дети, а старички немного похожи на индейцев. Я очень люблю этих людей, пьяные они или трезвые, мне всё равно. Именно поэтому мы здесь и живём столько лет.

Прощаясь, я спросила Симону, скучает ли она по Германии. Оказалось, нет.

— Когда я здесь, меня тянет только к детям и внукам, которые живут там. А когда я там, то через какое-то время мне начинает недоставать здешней свободы, простора, вида Байкала, — объяснила она. — Хотя и в Германии я живу в красивом месте, но здесь я испытываю совершенно другие чувства. В Германии нет Байкала, и это самое главное.

17 июля 2007 г.

Наталия ГОРБАНЬ

АиФ в Восточной Сибири
просмотров: 570

Форум

Другие статьи

- Где мне найти шамана Валентина Хагдаева? - спрашиваю я у жителя посёлка Еланцы. "Вам в окружную Думу надо пройти", - отвечают мне. "Зачем? Мне шаман нужен." - "Там вы его и найдёте". И действительно, Валентина Хагдаева, депутата местной Думы, я нашла за горячими дебатами со своими коллегами. Дальше...