Княжеские усадьбы готовятся к юбилею

Если вы читали сенсационную публикацию "АиФ" о фиксации на фотопленке ликов и силуэтов людей из прошлых веков рядом с вашей безмятежно улыбающейся прямо в объектив персоной, то вполне спокойно допустите и возможность иных чудес. К примеру, явление время от времени кому-то из сотрудников Иркутского областного историко-мемориального музея декабристов несомненных фантомов -- в обличье и с голосами бывших обитателей домов-усадеб князей Волконских и Трубецких. А действительно, что тут удивительного при увлеченном и глубоком погружении в героические характеры, благородный образ мыслей опальных сынов отечества и зигзаге их судеб? Тем более что вот уже три с половиной десятилетия в стенах музея не смолкает перекличка поколений прошлого и нынешнего: 29 декабря этого года Музей декабристов отметит свой 35-летний юбилей. А поскольку руководит коллективом на протяжении последних 22 лет Евгений Ячменев, то говорить с ним о его жизни -- это и значит говорить о музее. Они поистине близнецы-братья.

-- Евгений Александрович, декабристы жили, можно сказать, на пороге капитализма. А теперь и мы на него, считается, ступили. Изучая их быт, вы-то лично сумели вписаться в сегодняшний поворот к капитализму? Обзавелись собственным жильем, транспортом хотя бы?

-- За время работы в Музее декабристов я не улучшил своих жилищных условий, я не имею своей квартиры и по-прежнему живу в родительской двухкомнатной хрущобе на улице Российской вместе с мамой и моей семьей. У меня нет собственного транспорта. И еще много чего из необходимого нет. Собственно, я не страдаю от того, что лишен всех примет капиталистического образа жизни и быта какого-нибудь нового русского. Потому что есть любимое дело, есть сплоченный, дружный коллектив, есть понимание задач и видение конкретной перспективы и того, как должно быть все устроено в заповедных декабристских местах. Не только в Иркутске, но, может быть, и по области в целом.

-- Евгений Колобов, выдающийся дирижер, до времени ушедший из жизни, с горечью писал: то, что испокон веков называлось прекрасным русским словом "подвижничество", нынче съел американский доллар. К счастью, в провинции это пока не носит глобального характера. Конкретно в вашем случае, например. Подвижничество и музей -- две вещи нераздельные до сих пор?

-- Да, это я подтверждаю. Единственное, что сейчас происходит, -- медленно, крайне медленно, но современное общество начинает постепенно понимать, что в жизни важно не только сладко поесть и хорошо поспать, погулять в ресторане или сходить в казино. По крайней мере, вот уже сейчас намечается перелом в сознании людей, имеющих солидные средства: они понимают, что надо поддерживать культурные, духовные ценности. Недаром совместно с компаниями Росалюминий и JTI осуществлен такой грандиозный проект, как "Эрмитаж в Сибири". И при Иркутском музее декабристов сложился круг друзей-меценатов. Они действительно активно помогают нам.

-- Тогда они заслуживают быть названными, как вы считаете?

-- Охотно и с удовольствием называю. Это Валентин Александрович Голышев (Агродорспецстрой), Аркадий Маркович Персов (Байкалит), Игорь Самсонович Гринберг (ИркАЗ-СУАЛ). Помогали нам также и "Коробейники" в бытность Евгении Георгиевны Мерзляковой, светлая ей память, и Иркутскэнерго в лице Владимира Колмогорова. Из банков -- Иркутский филиал Внешторгбанка, и вот в последнее время к нам очень хорошо стал относиться Байкальский банк Сбербанка России, когда к руководству там пришли новые, энергичные молодые люди.

-- Музей, как линза, сфокусировал и развил данные вам от природы таланты: организаторский, исследовательский, актерский, дар музицирования на фортепиано, пение. Вас можно заслушаться в роли ведущего и лектора. Становиться душой любой компании для вас естественно и органично, поскольку всем существом своим вы излучаете жизнелюбие, радость, приветливость. Но мне кажется, вы упускаете время для реализации еще одного дара -- беллетристического, который очевиден по вашим эмоциональным выступлениям в печати. Не грех ли зарывать его?

-- Грех! Но я и не зарываю. Дело в том, что музейная работа имеет такую специфику: первую половину жизни, а это многие десятки лет, люди обычно накапливают материал. И только потом уже, в зрелом возрасте, его приводят в порядок, систематизируют и передают читающей публике в виде статей, монографий, публикаций, книг, где история находок в том числе. Такая книга и мной подготовлена. Это часть моей диссертации. Как работнику музея, мне необходимо быть специалистом со степенью в области музейного дела, и вот на этом мои усилия сейчас сосредоточены. Ну а потом, уже чисто по истории, будет следующая диссертация, поскольку приходится заниматься такими фундаментальными исследованиями, как издание "Полярной звезды". Ведь после ухода Марка Давидовича Сергеева коллеги возложили на мои плечи тяжкое бремя ответственного секретаря редколлегии этого издания -- фактически я принял от него эту эстафету. Но со временем результаты моих исследований, исторических "раскопок" будут изданы. Уже вышла одна брошюра.

-- Какая же?

-- Она называется "Иркутский театр и декабристы" и раскрывает театральную жизнь в первое десятилетие существования в городе профессионального театра, то есть период с 1850-го по 1861 год. Скромная 50-страничная брошюрка, но в ней отборные факты. К тому же есть еще моральные обязательства перед иркутской стариной и памятниками, поскольку, как член президиума Иркутского отделения общества охраны памятников истории и культуры, я очень внимательно слежу за тем, что делается в исторической части Иркутска.

-- И к какому выводу приходите?

-- На мой взгляд, здесь явно не хватает четкого желания иркутских властей и понимания, что иркутская старина -- это просто золотое дно! Не в смысле того, что снесем все деревяшки и построим небоскребы. Небоскребы есть везде. А вот иркутская старина, ее деревянные памятники всегда будут притягательны для туристов. Без их сохранения Иркутск не останется Иркутском, без аромата старины невозможно чувствовать себя иркутянином. И в этом контексте особенно важна судьба историко-мемориального комплекса "Декабристы в Иркутске". Когда-то задумка была великолепная. Время прошло, кое-что сделано, но если с одного угла, в районе Дома Европы, ситуация более благополучная, то я не могу, к сожалению, сказать, что так же успешно идет реставрация других мест и уголков комплекса.

-- И как это можно изменить к лучшему?

-- Опять же нужно волевое решение, нужны новые документы для ускорения и адекватного продолжения работ.

-- Евгений Александрович, сейчас мода на переоценку всего и вся. Это поветрие, в том числе и в виде попытки пересмотра значения и роли декабристов в России, еще не исчерпало себя?

-- Вы знаете, до сих пор дебаты длятся, негативные высказывания нет-нет да и появляются. Достаточно вспомнить недавнее интервью Ильи Глазунова, опубликованное в "АиФ", где он, мешая кислое с пресным и божий дар с яичницей, все свалил в одну кучу, тем самым показав, что хороший художник может быть никудышным историком. А хотелось бы, коли речь о патриотизме и любви к Родине, чтобы эти чувства были подкреплены глубоким знанием ее истории. К истории же можно по-разному относиться.

"Нет ничего более изменчивого, чем наше непредсказуемое прошлое", -- сказал один ехидный человек. Но, на мой взгляд, прошлое -- это констатация, оно уже произошло. И мы должны брать из него только самое лучшее, самое светлое. Как говорит французский писатель Альфред де Виньи, история нужна нам для того, чтобы извлечь из нее нравственный урок. Занимаясь декабристской темой, сверхзадачей своей мы ставим как раз воспитание любви к классическим культурным ценностям в любой области искусства -- литературе, театре, музыке, живописи. Мы на переднем крае борьбы за то, чтобы противопоставить вечные духовные ценности современной попсе и негативным тенденциям в области развлекательного жанра, в области псевдоискусства, которое своей низкопробностью побило, по-моему, все рекорды Книги Гиннесса. В этой связи и фестиваль-долгожитель "Декабристские вечера" (он уже 20 лет на иркутской земле) призван как раз популяризировать эти классические культурные ценности. Он дополняет фестиваль "Сияние России". Мы как бы с двух полюсов объединяем культурное пространство, которым вправе гордиться современная Россия.

-- Здесь и являет себя патриотизм истинный, а не выспренный?

-- Меня всегда удивляли заявления типа "Я -- патриот!". Зачем об этом кричать? Сколько мне было предложений уехать за границу, остаться во Франции, в Германии. Считаю, что хватит образовывать просвещенную Европу. Надо заниматься собой, своей страной. В этом отношении я полностью разделяю взгляд декабриста Волконского, который считал эмиграцию чем-то абсолютно недопустимым.

-- Мы с вами сидим в тенечке под кленом, а посреди двора моют и скребут на солнечном пекле двух лошадок из восстановленной после пожара княжеской конюшни, где для них уже насыпаны чистые сухие опилки. Как появились в усадьбе эти "постояльцы"?

-- Один наш музейный мерин, тот, что сахарно-белый, -- это Малыш. Он долгожитель, с 1993 года у нас, очень ласковый, но страшный попрошайка. Любит угощения. А вторую лошадку зовут Алия. Это имя связано с чем-то прекрасным и светлым, по словам Тамары Солдатовой, которая занималась нашей конюшней до 2000 года и вот так окрестила нечаянную гостью.

-- Заинтриговали, Евгений Александрович!

-- Сейчас расскажу. Просто в 1999 году, уезжая осенью в Петербург забирать два отреставрированных фортепиано княгини Волконской... (Отвлекусь, чтобы в скобках сказать, что в мире сохранилось всего два пирамидальных фортепиано, причем одно из них принадлежало Гете, но оно давно немо, а на наших музейных инструментах можно сыграть любую виртуозную пьесу...) Так вот, перед отъездом на берега Невы зашел я на нашу конюшню, потом посмотрел на соседнюю церковь и сказал: "Господи, хоть бы какую завалящую лошадку в компанию Малышу!" И уехал. Возвращаюсь, а мне говорят: "Вы на конюшне уже были? Зайдите!" Я туда, вижу -- лошадь. "Чья это?" В ответ слышу: "Ваша! Вы же просили!" Оказывается, в день рождения Богородицы на Преображенской площади вдруг заметались две лошади. Открыли ворота усадьбы, обе зашли и остались жить на конюшне. Но одна лошадка потом перешла в другие руки, она оказалась с норовистым характером. А вторая, Алия, прижилась у нас и даже родила жеребят.

-- Вот вам и "личный транспорт!" Позвольте закончить беседу строчкой поэта-юмориста, которая могла родиться только в наши дни: "Удачи вам, и чтоб не обстреляли!"

Вера Филиппова, специально для "Байкальских вестей".

Источник
просмотров: 980

Форум

Другие статьи

Дом Волконских первоначально был построен в 1838 г. в с. Урик Иркутской губернии. В 1846 г. Волконские приобрели участок земли в Иркутске против Спасо-Преображенской церкви и перенесли свой дом из с. Урик в Иркутск. По воспоминанием современников, дом Волконских скоро стал главным центром иркутской общественной жизни. Здесь часто устраивались балы и маскарады для молодежи, проводились литературные, музыкальные и театральные вечера. Дальше...

Дом Волконских стоит в "лесах", полным ходом идет наружный косметический ремонт, а внутри двухэтажного особняка, несмотря на это, царит устоявшийся покой. Но от типично музейного его отличает ощущение уюта и привычного уклада жизни, так что кажется, будто хозяева просто отлучились ненадолго, еще доносится шорох их удаляющихся шагов, а воздух помещений наполнен их дыханием... Создав такой удивительный эффект, достигнув его, можно, наверно, и почивать на лаврах? Дальше...

В декабре 1985 года в Иркутске неподалеку от Преображенской церкви открылся новый историко-мемориальный музей — Дом-усадьба декабриста Сергея Волконского. Этот дом с резными узорами построил в селе Урик в 1836 году известный иркутский купец Кузнецов. Сосланный в Сибирь декабрист Сергей Волконский и приехавшая за ним следом жена Мария Николаевна вначале поселились в этом доме. В 1846-м Волконские купили участок неподалеку от Спасско-Преображенской церкви в Иркутске и перевезли дом сюда Дальше...