Генерал Кондратенко
Забытый герой Российской империи
В русской истории имя этого человека стоит в одном ряду с Нахимовым и Макаровым. Генерал-майор Роман Исидорович Кондратенко прославился тем, что на протяжении десяти месяцев возглавлял оборону осажденного Порт-Артура во время Русско-японской войны 1904—1905 годов. Это имя должно быть особенно дорого жителям Иркутской области, ведь очень многие из нас — прямые потомки героев Порт-Артура. Основу гарнизона крепости составляли восточно-сибирские полки и дивизии.
Последнее назначение
Роман Исидорович Кондратенко родился 12 октября 1857 года в небогатой офицерской семье. Тем не менее он получил разностороннее образование и к началу Русско-японской войны уже сделал заметную карьеру и как инженер, и как военный деятель.
В 1901 году Кондратенко был произведен в генерал-майоры и получил назначение в Порт-Артур. С первых дней войны Роман Исидорович возглавлял сухопутную оборону крепости.
За несколько месяцев генералу удалось сделать то, что планировалось осуществить в течение семи лет. Именно Кондратенко превратил Порт-Артур в грандиозную боевую машину из бетона и стали. Против артурского гарнизона действовала численно превосходящая армия генерала Маресукэ Ноги, располагавшая двумя сотнями тяжелых осадных орудий и имевшая широкие возможности для пополнения сил. Но японские войска несли тяжелые потери, а осажденный Порт-Артур продолжал огрызаться залпами орудий и винтовок, сокрушительными штыковыми атаками. "Никакой штурм не может быть страшным, — внушал подчиненным Кондратенко, — если мы решили до конца выполнять данную нами присягу". Солдаты боготворили своего командира, безоговорочно доверяли ему. Но иную позицию занимало высшее командование крепости.
Измена в штабах
Из телеграммы начальника укрепрайона Порт-Артура генерал-адъютанта Анатолия Стесселя Николаю II. 23 августа 1904 года.
"Начиная с 6 августа и по 10-е неприятель беспрерывно штурмовал фронты крепости. Убыль у нас огромная, особенно в офицерском составе. Но Бог нам помощник, и я имею честь донести Вашему Императорскому Величеству, что все штурмы отбиты; груды тел японцев тысячами трупов кольцами обогнули форты, батареи и укрепления.
Все наши начальники и солдаты — герои. Но и среди достойных есть достойнейшие, и таковы: генерал Кондратенко, полковник Ирман, генерал Смирнов, полковник Третьяков, полковник Рейс и подполковник Иолшин. Прошу благословения и молитвы Вашего Величества и матушек цариц. Стессель.
Согласитесь, трудно поверить, что, отправляя эту телеграмму царю, Стессель уже вынашивал планы сдачи крепости. Однако, это именно так... Средней руки штабист мирного времени, Стессель был совершенно негодным генералом для войны. Его боевые заслуги заключались в разгроме плохо вооруженных китайских повстанцев. В карьере Анатолия Михайловича эта страничка была отмечена орденом, но сильно попахивала мародерством: этот генерал неплохо нажился на грабежах китайских дворцов. Делец по натуре, начальник укрепрайона не брезговал взятками во время строительства фортов Порт-Артура. Естественно, честный и порядочный Кондратенко был настоящей костью в горле. Стессель в душе люто ненавидел Романа Исидоровича, но виду не подавал и вынужден был признавать его заслуги.
Кондратенко же, далекий от каких бы то ни было интриг, видел в Стесселе прежде всего своего непосредственного начальника, а также человека с государственным мышлением, к чему того обязывала должность. Роман Исидорович и мысли не допускал о капитуляции, но прекрасно понимал, что полная блокада не может длиться вечно: рано или поздно иссякнут боеприпасы, кончится продовольствие. 1 октября Кондратенко направил Стесселю письмо следующего содержания:
"В настоящее время, пока Порт-Артур держится, наши неудачи на других театрах войны нельзя еще считать особенно унизительными. Но если к этим неудачам присоединится потеря Порт-Артура и находящегося здесь флота, то в сущности кампания безвозвратно проиграна и наш военный неуспех принимает унизительные для нашего государственного достоинства размеры. Рассчитывать на своевременную выручку Порт-Артура нашей армией или флотом едва ли возможно. Единственным почетным выходом из такого положения является поэтому заключение теперь, до падения Порт-Артура, мирных условий, которые несомненно можно установить не унизительными для народного самолюбия.
Очень вероятно, что Государю доносят о событиях, освещая их несколько в разрезе с действительностью. Истинное, правдивое верноподданическое донесение могло бы, может быть, устранить большую беду от нашей родины. Посему, как высший представитель здесь государственной власти и лицо, облеченное Царским доверием, не признаете ли, Ваше Превосходительство, возможным, шифрованной телеграммой на имя Его Величества, донести об истинном положении здесь, на Дальнем Востоке".
Письмо это осталось без ответа. Впрочем, возможно, ответ был дан Стесселем в устной форме, однако никаких практических шагов, как известно, за этим не последовало. Бессмысленная дальневосточная бойня продолжалась. В стране с пугающей быстротой вызревала революция. Чтобы не допустить ее, политики все еще надеялись на "громкую победу в маленькой войне", а промышленники жирели на военных заказах. Большая беда, о которой говорил Кондратенко, надвигалась неотвратимо. На горизонте уже маячили Цусима и позорный Портсмутский мир. За горизонтом — мировая война и гибель империи.
Пятьдесят шагов
Итак, в Петербурге никто ничего не предпринимал, чтобы остановить войну, хотя еще было время. Изнемогая от ран и цинги, оборванный, полуголодный гарнизон Порт-Артура под командованием генерала Кондратенко продолжал отбивать японские штурмы. Люди надеялись на Россию. Верили. Ждали. И в тысячный раз отчаянно бросались на врага в штыки...
Кондратенко не теряет присутствия духа. Он чувствует свою ответственность и намерен сражаться до последнего.
Из журнала N 5 совета обороны крепости Порт-Артур, 28 сентября (11 октября) 1904 года.
В случае истощения снарядов у нас остаются патроны, а после истощения запасов патронов остаются штыки. Таким образом, средства для обороны с врагом еще далеко не все исчерпаны. По данным крепостного интендантства, запасов продовольствия может хватить до 1 января 1905 года, каковой срок и следует пока считать предельным сроком обороны... Японцы начали весьма энергично продвигаться вперед осадными работами. Особенно упорно продвигались они к форту 2, к которому подошли ходами сообщения на 50—60 шагов. В числе осадных батарей противника появились батареи из гаубиц или мортир 11-дюймового калибра (279,4 мм, Ко), наносящие сильный вред как стоящему в гавани флоту, так и казематированным постройкам на фортах и батареях...
Полсотни шагов до форта N 2 японцы смогли преодолеть только через три месяца, когда их 11-дюймовки превратили некогда монолитные стены русской крепости в уродливое нагромождение бетонных глыб, а взрывы подземных фугасов исказили очертания сопок. Но не отчаянная храбрость нападавших и не опустошения, производимые осадной артиллерией, позволили японцам захватить ключевой русский форт. Крепость продержалась бы еще, по крайней мере, до названного предельного срока обороны, если бы не предательство порт-артурского начальства. И если бы не куда более страшное предательство царских политиков, которые палец о палец не ударили, чтобы успеть заключить достойный мир с Японией, как предлагал Кондратенко. Этим они сделали оборону Порт-Артура бессмысленной, а гибель тысяч его защитников — напрасной.
Вечером 2 (15) декабря 1904 года генерал Кондратенко прибыл на форт N 2. Японцы немедленно начали бомбардировку форта тяжелыми 11-дюймовыми снарядами. Один угодил в каземат, где в тот момент находились Кондратенко и сопровождавшие его офицеры. Страшный взрыв погубил всех... Что это — шальное попадание, роковая случайность войны? Нет! Достоверно известно, что японцам кто-то сообщил, что генерал выехал на передовую. По одной из версий, этим "кем-то" был генерал Александр Фок, предавший Кондратенко с благословения Стесселя. По другой — сам Стессель. По третьей — кто-то из штабных офицеров, присутствовавших при отправке Кондратенко на позиции. Разгадка этой тайны, возможно, кроется в архивах японской разведки. Но такие архивы не открываются даже через сто лет...
Всего через 18 дней после гибели генерала крепость была сдана неприятелю.
Беспамятство
В 1905 году, вскоре после окончания войны, прах Романа Исидоровича Кондратенко был перевезен в Санкт-Петербург и торжественно захоронен в Александро-Невской лавре. В честь доблестного генерала был установлен обелиск в Николаевском инженерном училище. Именем Кондратенко были названы корабль Балтийского флота и 25-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, который после войны дислоцировался в Иркутске. На карте Владивостока появился полуостров Кондратенко.
В годы революционных потрясений русский генерал, "душа обороны Порт-Артура", фактически был предан забвению. 25-й стрелковый полк расформировали. Эсминец пустили на металлолом. Фамильный склеп в Александро-Невской лавре был разграблен и уничтожен, а обелиск — снесен. Только после Великой Отечественной войны на могиле Романа Исидоровича появилась небольшая колонна с георгиевским крестом.
Словом, насколько удалось выяснить, на сегодняшний день в России остался только полуостров, носящий имя генерала. Причем многие жители Владивостока понятия не имеют, в честь кого он назван... Может быть, настала пора вернуть России ее героя?
Есть достойный наследник
20 сентября исполнится 130 лет со дня открытия Иркутского юнкерского училища. Его выпускники сражались под командованием Кондратенко в осажденном Порт-Артуре. Его учебные корпуса находились по соседству с прославленным 25-м полком. И юнкерское училище, и порт-артурская дивизия Кондратенко комплектовались в основном сибиряками, уроженцами Иркутской губернии.
В 1995 году Иркутский военный авиационно-инженерный институт, который располагается на месте бывшего юнкерского училища, официально принял на себя традиции своего предшественника и его отличительный знак — эмалевый крест. Наверное, было бы логичным и правильным присвоить имя выдающегося русского военачальника, генерал-лейтенанта Кондратенко этому знаменитому военному вузу современной России. Скрепить разорванную революционными потрясениями боевую традицию нашей армии и увековечить имя героя в поколениях выпускников-иркутян.
"Никакой штурм не может быть страшным, если мы решили до конца выполнять данную нами присягу" — эти слова Романа Исидоровича Кондратенко могут стать достойным девизом ИВАИИ.
Андрей Давыдов
Источник
просмотров: 241
|
