Губернатор и спикер в одном лице. Хоть это и похоже на небылицу, но… всё-таки быль. С той поры, когда во главе двух неидентичных ветвей власти стоял один человек, прошло достаточно много времени. Да и назывались руководящие должности немного по-другому. Впрочем, было это в другой стране.

Владимир Потапов – один из политических долгожителей Иркутской области. Современной молодёжи его имя вряд ли о чём-то говорит, а вот люди постарше помнят его хорошо.

В историю Приангарья Потапов вошёл как человек, которому довелось руководить нашим регионом в самый сложный период — эпоху перестройки, когда под воздействием сухого закона и гласности сохла могучая держава по имени СССР. В это самое время Владимир Потапов одновременно работал первым секретарем обкома партии и председателем областного Совета народных депутатов. Во многом благодаря ему наш регион стал одним из первых в Союзе, где была отменена карточная система. Именно Потапов распорядился выставить в свободную продажу сахар, мыло и прочие предметы дефицита. Оказалось, что этих товаров в области избыток, но вот распределялись они не лучшим образом.

Ещё одним принципиальным шагом первого секретаря обкома можно назвать его запрет на отправку призывников из области в горячие точки: Афганистан и Нагорный Карабах. Военкому он так и сказал: «Хоть одного из наших закинешь туда – останешься без работы!».

В прихожей квартиры Потапова было установлено пять телефонов, с помощью которых он в любое время суток поддерживал связь с руководством страны. Один из аппаратов, тот, что с гербом СССР на диске, периодически раскалялся докрасна: первый секретарь по несколько часов кряду дискутировал с Горбачёвым. А потом, порой вразрез с «линией партии», принимал решения…

Спустя полтора десятилетия Потапов не спешит уходить в политическое небытие: он является депутатом областного парламента. А ещё бывший руководитель Иркутской области пристально наблюдает за тем, как старательно карабкается в гору, медленно восстаёт из руин избитая Россия.

По самым оптимистичным прогнозам Владимира Ивановича, для обретения относительного экономического спокойствия стране нужно не меньше пяти лет. Потапов признаёт: возврата к прошлому быть не может. Многие идеи безнадёжно устарели, современные условия требуют иного подхода к решению основных проблем. Однако некоторые характерные особенности недавнего прошлого потихоньку внедряются в жизнь современной России. Например, схема избрания руководителей регионов.

Потапов, прошедший все ступени карьерного роста, сохранил в себе деловитость, чеканность, завидную выдержку. Видимо, осталось что-то в сегодняшнем госте «Право выбора» от той партийной дисциплины, которая научила ясно излагать мысли, говорить по существу и не позволять себе лирических отступлений.

— Владимир Иванович, как получилось, что выходец из простой крестьянской семьи, в которой было двенадцать детей, стал первым лицом Иркутской области?

— Это произошло в результате типичного для того времени партийного роста. В начале семидесятых годов я стал секретарём парткома электролизного цеха Иркутского алюминиевого комбината, где трудился на руководящих хозяйственных должностях. Затем работал в горкоме КПСС, в ЦК партии (там курировал алюминиевую промышленность Советского Союза).

По возвращении в Иркутскую область в течение нескольких лет был третьим, а затем и вторым секретарём обкома. Когда встал вопрос о необходимости избрания первого секретаря, в Иркутск прибыла комиссия из Москвы. Около двадцати руководителей союзных министерств и ведомств в течение месяца общались с советскими работниками: хозяйственниками и руководящими кадрами областного, городского и районного уровней. Между делом они присматривались к предполагаемым кандидатам на главную в регионе должность. В итоге вскоре после возвращения чиновников в Москву я был приглашён на беседу с Генеральным секретарём ЦК КПСС Михаилом Сергеевичем Горбачёвым. После встречи с ним мою кандидатуру рассмотрели на Политбюро. Его члены рекомендовали Иркутскому обкому избрать меня на должность первого секретаря.

Этот процесс мне показался довольно громоздким, забюрокраченным, но весьма демократичным. Ведь обком обладал всеми возможностями для того, чтобы не поддержать предлагаемого кандидата. Голосование проходило в тайном режиме, а его результаты не могли бы каким-то образом сказаться на дальнейшей карьере членов областного комитета партии.

Спустя некоторое время мне довелось ещё параллельно возглавлять областной Совет народных депутатов. В то время партия уделяла много внимания социальным вопросам, потому такой «тандем» представлялся вполне уместным.

— Почему из рассматриваемых вариантов ЦК остановился именно на вашей персоне?

— Этот вопрос было бы уместно задать тогдашним лидерам. Возможно, они учли мое простое крестьянское происхождение, соответствующее образование, неплохой опыт хозяйственной и политической работы. И, вероятно, важную роль сыграло то, что я — коренной сибиряк. Ведь в те годы нередко на должности руководителей регионов направляли иноземцев. Например, мои предшественники Василий Иванович Ситников и Николай Иванович Банников были не местными. А это значит, что сориентироваться и правильно понять дух здешних проблем им удавалось не всегда.

— Владимир Иванович, механизм вашего избрания первым секретарём обкома партии ничем не напоминает нынешнюю схему избрания-назначения губернаторов?

— Да не то, что напоминает, а, я бы сказал, даже дублирует. Такой подход к решению этого немаловажного кадрового вопроса мне представляется адекватным. Например, раньше к штурвалу региона не подпустили бы ненадёжного человека, поскольку каждому кандидату приходилось преодолевать множество ступенек. Сейчас эта схема является актуальной потому, что не позволяет занять губернаторское кресло людям неоднозначного делового состояния. Президент ужесточил отбор, и прежде чем предложить региону кандидатуру на губернаторский пост, подвергает её тщательному изучению.

Но есть здесь и отрицательный момент. Мы приближаемся к цивилизованному демократическому обществу. А демократия подразумевает более широкое участие народа в решение государственных задач. Этот момент оказался в значительной степени ущемлённым, потому что люди из схемы выборов губернаторов выпали.

— Но, с другой стороны, мы избирали президента, который предлагает кандидатуру главы региона!

— А прямого-то волеизъявления граждан здесь нет! Но я убежден, что не за горами то время, когда главы регионов будут избираться путём всенародных выборов.

Предупреждение Горбачеву

— Владимир Иванович, есть старинное китайское проклятие: «Чтоб ты жил в эпоху перемен!». Вам же в эту эпоху довелось не просто жить, а править Иркутской областью. Чем запомнился тот сложный период?

— В первую очередь тем, что работа первого секретаря обкома – крайне тяжёлая и ответственная. Это, может быть, со стороны кажется, что все вопросы решаются только взмахом волшебной палочки. На самом деле, это совсем не так. Но в то же время работа мне казалась весьма интересной.

Мы разворачивали широкую деятельность по улучшению экономического и социального положения области. Задел для этого существовал. В Советском Союзе по абсолютному большинству показателей Иркутская область была в первой десятке. Крайне удачное положение она занимала и среди сибирских регионов. В этом масштабе у нас шло постоянное состязание с Красноярским краем. Но по ведущим направлениям — в сфере энергетики, химии, нефтехимии, лесоперерабатывающей отрасли — область обгоняла всех своих соперников.

Вскоре после моего избрания первым секретарем обкома мы поставили перед собой целый комплекс задач. Например, ежегодно намеревались строить в Приангарье два миллиона квадратных метров жилья, в каждом населенном пункте собирались открыть больницы, детсады, школы, запустить сельскохозяйственное производство….

Кроме того, занимались вопросами, которые в сибирских условиях разрешить чрезвычайно сложно. Однажды в индивидуальной беседе Горбачев поинтересовался у меня: «Когда вы решите продовольственную проблему?» На вопрос я отвечал не просто для того, чтобы ответить. Была уверенность в необходимости скорейшего решения этой проблемы. А потому я предложил некоторые нетипичные на тот момент вещи. В то время понимания рынка ещё не было, но я попросил квоты на лес, цветные металлы, на химические продукты и золото. А в обмен пообещал, что в случае удовлетворения просьбы мы сможем развернуть нужные отношения с другими регионами и накормить людей. Эту мысль на заседании Политбюро поддержали Николай Иванович Рыжков и Владимир Иванович Долгих. Они отметили, что мы идём к рынку, а потому постановка вопроса весьма уместна. А вскоре случилось то, что случилось…

— Скажите, а Вы понимали, что страна катится с горы?

— Понимал. И всегда об этом говорил. Озвучивал свои мысли на пленумах ЦК партии, на съездах народных депутатов... Но в то же время сознавал, что имевшееся положение вещей нуждается в глобальных изменениях.

В те времена царила бюрократия, было много лишних формальностей. Всё это исходило от верхушки. Например, Брежнева на посту Генерального секретаря КПСС держали до тех пор, пока не потребовалась лопата. А потом последовала целая череда руководителей. После множества рокировок в Кремле к власти пришел Горбачёв, который по своим деловым качествам просто не был готов управлять такой огромной машиной, как Советский Союз. После того как перестроечная мельница закрутилась, мы неоднократно с ним беседовали. И однажды я прямо сказал генсеку: «Михаил Сергеевич, Вы накликаете беду!»

— Смело.

— Но бояться мне было нечего. За должность я не держался, потому что привык работать, а значит, мог прокормить и себя и семью. А перестройка мною оценивается как негативный, непродуманный и сумбурный процесс. Именно ошибки первых руководителей Центрального Комитета партии подтолкнули Советский Союз к распаду.

Железное правило коммуниста

— Какая у вас была команда? Пошли бы Вы с этими людьми в разведку?

— В основном люди были грамотные, опытные, надёжные, познавшие жизнь. Но встречались и такие, на кого я при всём желании не мог положиться. Весьма серьёзную поддержку мне, как председателю областного Совета народных депутатов, оказывал мой заместитель Виктор Игнатенко. Молодой, перспективный, отлично разбирающийся в вопросах права – он всегда был готов дать оценку принимаемым решениям.

— Сколько часов в сутки приходилось работать, будучи главой региона?

— А сколько часов в сутках есть, столько и работал. Перерыва не было. В 1989 году 284 дня я был в командировках. В первую очередь именно на территории области. Её я исколесил вдоль и поперек на десять рядов. Сейчас мы ведем разговор о газовых, нефтяных, золоторудных месторождениях — на каждом из них я побывал.

— Сложно ли было рядовому жителю Иркутской области попасть к Вам на приём?

— У меня был жёсткий график приёма населения, который я всегда выдерживал. Нередко специально возвращался в Иркутск из командировок, чтобы выполнить это железное правило. Люди во время встреч со мной поднимали вопросы разного толка. Их беспокоила жилищная проблема, вопросы трудоустройства и другие абсолютно земные вещи.

— Владимир Иванович, те проблемы в какой-то мере перекликаются с нынешними заботами людей?

— Да. Проблемы остались те же, но они существенно усугубились. Это касается, в частности, жилья. Объёмы его строительства в сравнении с концом 1980-х годов многократно снизились. А имеющийся сегодня жилой фонд обветшал настолько, что зачастую не подлежит никакому восстановлению.

Одновременно обострились ещё две проблемы: существенно пострадала промышленность и резко вырос уровень безработицы. По большинству экономических и социальных показателей Иркутская область находится в пятом-седьмом десятке среди регионов России. Например, Ангарский нефтехимический комбинат прежде перерабатывал около 20 миллионов тонн нефти в год. Сейчас эта цифра снизилась чуть ли не вдвое. Завод радиоприемников, где работало больше 20 тысяч человек, и вовсе прекратил своё существование. Та же участь постигла и завод имени Куйбышева, где трудилось около 15 тысяч человек. Множество провинциальных, и нередко градообразующих, предприятий просто исчезли.

Мне трудно прогнозировать, что сейчас имела бы область, если бы темпы роста экономической и социальной сфер выдерживались на уровне конца 80-х. Но одно знаю точно: мы жили бы намного лучше. Мы расшатали экономику, спустили на самое дно сельскохозяйственное производство. Не смогли реализовать многие и многие свои задумки. А в результате последовали разные негативные процессы. В том числе, и в нравственной сфере.

— Восстанет ли Россия?

— Сейчас процесс немного улучшается, но ощутимых сдвигов нет. Результаты экономического развития, которые были в те времена, пока для нас недосягаемы. Но я надеюсь, что мы вернёмся к ним. Сейчас Россия, и Иркутская область в частности, занимаются восстановлением того, что все мы потеряли вследствие губительной политики некоторых лидеров государства. Возможно, утраченное мы получим даже в более цивилизованной форме. Ведь решение таких проблем, как газовая, — целая индустриальная революция. Это позволит промышленности начать работать по-новому и немедленно скажется на качестве и объёмах выпуска продукции, экологии, повышении производительности труда. Полагаю, что на это потребуется не меньше пяти лет. А пока придётся потерпеть…

Андрей Лаховский, «Право выбора»

Источник
просмотров: 750

Форум

Другие статьи