Ножиков ушел из политики раз и навсегда. Он отказывается давать какие-либо комментарии к происходящим в области событиям и не соглашается на интервью, полагая, что вопросов на разные острые темы при этом не избежать. Но сегодня просто невозможно было не приехать к нему — прошло 20 лет с того апрельского пленума ЦК КПСС, который стал началом перестройки. Ножиков был первым в России избранным губернатором. Поэтому с кем, как не с ним, поговорить о времени, о стране, о переменах, которые произошли с нами?

Дэн Сяопин оказался честнее

Живет Юрий Абрамович один в своем доме, восстановленном после пожара.

— Друзья помогли, — говорит он. — Сам бы, конечно, не справился. Сегодня все так дорого.

Дом — это практически все, что есть у бывшего губернатора. Квартиру в городе он продал за ненадобностью, белая "Нива", на которой всегда сам был за рулем, сейчас собственность администрации, закрепленная за бывшим хозяином. "Здоровье не позволяет ездить за рулем", — поясняет Юрий Абрамович.

Ножиков, как всегда, прекрасный собеседник — умный, тактичный, всем интересующийся. Сожалеет, что никак не получается подключить Интернет — нет постоянной телефонной связи, только радио.

— Юрий Абрамович, вот уже 20 лет у нас все меняется. Как вы считаете, перестройка удалась?

— А это смотря что считать ее целью. Вы же помните, с чего все началось, — с понимания того, что социализм нежизнеспособен. Именно тот, который был у нас. Как мечта, как религия это, конечно, прекрасно, но как государственная система — совершенно не годится. Зато, думаю, на нашем горьком опыте другие многому научились. Вон шведы построили социализм. Развитые страны заимствовали у нас много хорошего в социальном плане — льготы, пособия. Но они могли себе это позволить. Я недавно смотрел цифры по валовому национальному продукту на душу населения: Россия производит его на 4 тысячи долларов, Западная Европа — на 22 тысячи, США — на 29 тысяч долларов. Мы же продавали ресурсы и пестовали имперские амбиции, вся страна работала на оборону. А ведь это доходов не приносит, только колоссальные расходы. Получается, создавали мало, а народу продекларировали очень много. Да, колбасы не хватало, но человек был как будто от всего застрахован на протяжении всей жизни. Он знал, что получит образование, квалификацию, работу, медицинское обслуживание, путевку в санаторий и пенсию. Но такого счастья бесплатно не бывает. В тепличных условиях человек перестает бороться, стремиться, он перестает развиваться. И страна шла к саморазрушению. Общество требовало изменений и очень легко пошло на них. Вспомните, Михаила Сергеевича сначала на руках носили. Но потом произошел конфликт между ожиданиями и действительностью. Дэн Сяопин, тогда же начавший реформы, сказал, что Китаю нужно сто лет, чтобы достичь среднего уровня жизни. А у нас что было? Программа "500 дней". Кого мы хотели обмануть? Люди ждали, что вот завтра станет все хорошо. Завтра! И ведь эти ожидания никто не опровергал.

— Почему у нас не получается так, как у Китая?

— А я вам уже назвал одну из главных причин: они поставили реальную задачу, обозначили реальные сроки и начали работать. То есть руководители страны сказали людям правду — надо много работать, и не год-два, а сто лет. Знаете, еще в молодости мы часто спорили, почему у нас в стране ничего не клеится, что нужно в первую очередь менять. И пришли к выводу, что надо говорить друг другу правду. Научимся говорить правду — придем к истинам, сможем отвечать на вопросы, планировать действия. Правда — это главное, чего не хватало тогда и чего не хватает сейчас.

Бесплатных радостей не бывает

— А в целом, на ваш взгляд, верной дорогой идем?

— Реформы идут так, как и следовало им идти. Нужно трезво смотреть на вещи. Приведу простой пример. Я дважды был в Японии как губернатор, в составе делегаций, а потом поехал на неделю как частное лицо — мне очень интересна эта страна. И так как в средствах был ограничен, поселился в студенческом общежитии. И я все время там мерз. На улице ноль — плюс два, а они вообще не топят. Считают, что не могут себе позволить, — дорого. Представляете? У студентов какие-то небольшие обогреватели, электрогрелки... И это богатая страна! Они выпускают множество конкурентоспособной продукции, которая продается во всем мире — те же машины, видеотехника и так далее. А мы не можем производить такие машины, поэтому мы их вынуждены покупать и продавать лес, нефть и газ. Но для того, чтобы качать нефть, не нужно 150 миллионов населения, достаточно 30 миллионов.

И что нам делать? Не вымирать же. Надо отбросить имперские амбиции и работать. Но мы не можем работать так, как китайцы. И дело не в каких-то национальных особенностях, а в том, что общество было приучено к иждивенчеству теми льготами, которых оно не зарабатывало. И нельзя его в этом обвинять, оно их не требовало, ему обещали. Хотя даже я прекрасно помню время, когда ничего не обещали, а как все работали! Мне было 14 лет, когда закончилась война. Отец погиб на фронте, и мать работала медсестрой. Каждый день с 8 утра до 9 вечера она была на работе, а все домашнее хозяйство на мне. И однажды ее сократили — никого не волновало, что она была на фронте, что у нее ранение. За полгода, что она искала работу, мы хлебанули будь здоров. Вот тогда все работали не хуже китайцев, а качество работы было даже лучше.

— Но ведь тогда все держалось на страхе...

— Да, но и не только на страхе, была идея. Потом столько совершенствований внесли в трудовое законодательство, они облегчили людям жизнь, но не потребовали адекватного отношения к труду. Страх как стимул исчез, а ничего другого не предложили. Не было осознания, что все блага нужно зарабатывать. Человек к хорошему быстро привыкает и воспринимает это как данное.

— Так что, людей развратили?

— Вы сказали совершенно верное слово, которое мы так не любим произносить. Мы сами себя развратили и продолжаем развращать. Мы по-прежнему очень мало производим, по-прежнему продаем ресурсы и по-прежнему тратим огромные средства на оборону. Плюс все растущая пропасть между бедными и богатыми. Когда я работал начальником треста, у меня была зарплата 600 рублей, некоторые бригадиры получали по 500. Конечно, я считал, что могли бы мне как начальнику платить и побольше, но мои мечты не шли дальше тысячи рублей. Я понимал, что дальше этой суммы я уже не найду общего языка с рабочими. Я никогда не был за уравниловку, считаю, что между квалифицированным и неквалифицированным трудом большая разница. Вопрос — сколько, каков размер этой разницы. Общество должно за этим показателем следить, если не хочет новых потрясений.

Обществу нужны личности

— Юрий Абрамович, как вы думаете, почему у нас каждый за себя? Даже бизнес не объединяется для защиты общих интересов, а ведь этим людям вроде есть что терять.

— Нас очень долго разъединяли, разбивали все возможные общие мотивы. Но я убежден, что сегодня государство заинтересовано в предпринимателе, в том, чтобы он был активен, умел защищать свои права, потому что иначе — застой. Я в свое время многого добивался за счет умения держать рядом с собой людей, которые могут со мной спорить, ругаться до хрипоты, отстаивая свою точку зрения. У меня хватило бы воли и характера, чтобы заткнуть им рот, но я понимал, что тогда я проиграю, — потому что не буду знать истину.

— Так, может, действительно все зависит от того, какая личность у руля?

— Общество должно состоять из этих личностей. Должна быть их критическая масса, больше половины, которая будет сдерживать коррупцию. Тогда у государства появятся совсем другие перспективы.

Я остаюсь оптимистом

— Похоже, общество сегодня уже особо не жаждет перемен.

— Давайте вернемся к перестройке. Есть такое выражение: широко шагаешь — штаны порвешь. Мы захотели за 500 дней пробежать путь, на который требуются десятилетия, и стали стремительно скатываться в анархию и вседозволенность. Это вело к разложению общества и к выводам, что мы так далеко не уедем. Еще уходя в отставку, я понял, что государство начинает двигаться к автократической модели. Это нужно стране. Но не думал, что меры этому не бывает. Как не думал, что так быстро зажмут СМИ. Мы опять приходим в тот тупик, где прав только один человек в стране. Но так же не бывает, это уже неправда. А где плюрализм мнений, к которому мы стремились? Где лидеры партий, о чем они говорят? А они ведь должны быть лидерами мнений, выражать мнение определенной части общества. Тогда общество будет их слушать и будет им доверять. А пока мы сами по себе — они сами по себе.

— По-вашему, будущее у нас безрадостное?

— Не думаю, маятник еще отклоняется в эту сторону, но потом обязательно качнется в другую. Каждый человек хочет жить лучше, и он будет к этому идти. Будем говорить себе правду — многого добьемся. Человеческая сила велика, а когда она объединяется в каких-то направлениях, — неимоверно велика. Я в это верю. Я остаюсь оптимистом при самых мрачных своих прогнозах.

Елена Смирнова

Источник
просмотров: 647

Форум

Другие статьи

О личности первого губернатора Иркутской области и некоторых сторонах политического развития Прибайкалья в 90-х - начале «нулевых» годов беседуют бывший помощник Юрия Ножикова по Совету федерации Михаил Зимин и бывший пресс-секретарь главы региона Юрий Пронин. Разговор получился от общего к частному, от оценок политического наследия Юрия Абрамовича к личным впечатлениям о событиях тех лет. Дальше...

Он не ангел. А кто из нас ангел? Он не безошибочен, эмоционален, а иногда, напротив, чересчур рассудочен, наверняка бывал и жесток, и несправедлив, и доверчив к пустому. Он такой, как мы, но в нём ярче проявилось и всё лучшее, что есть в сибирском человеке, – интернационализм, талант, энергия, воля и добродушие. Дальше...

Гости шли и шли целый день. Около дома первого губернатора Иркутской области Юрия Ножикова вчера было настоящее столпотворение. Казалось, весь город вознамерился поздравить его с 75-летием. Дальше...

Юрий Ножиков более десяти лет назад ушёл из политики, оставив кресло первого должностного лица области, не дожидаясь истечения срока своих полномочий. Вместе с его уходом в регионе закончилась эпоха политических идеалистов и романтиков. Он освободил кабинет в «Сером доме», когда политическая борьба стала для него войной с ветряными мельницами. Но в глазах жителей Иркутской области он до сих пор остаётся рыцарем без страха и упрёка. Сегодня «Конкурент» в гостях у первого губернатора Иркутской области. О восьми годах молчания, о том, к чему стремится и о чём сожалеет, он рассказал НАТАЛЬЕ МИЧУРИНОЙ. Дальше...

Живая легенда, любимец простого народа и его ярый защитник, опальный губернатор, правдолюб и правдоруб – это всё о нём, о первом всенародно избранном главе Приангарья. На днях ему исполнилось 73, но он по-прежнему полон сил и энергии. Почетному гражданину Иркутской области и советнику нынешнего губернатора Юрию Ножикову, как всегда, ни на что не хватает времени. То совещания, то встречи со студентами, то журналисты атакуют со всех сторон… Да и книг непрочитанных уже целая полка скопилась. Дальше...

Ю.А.Ножиков родился 17 февраля 1934 г. в г. Ленинграде. Отец — китаец, мать — русская. После ареста в 1937 г. отца жил с матерью и отчимом, погибшим впоследствии в боях под Ленинградом. Во время Великой Отечественной войны находился в эвакуации в Ярославле, на Урале, а затем в Иваново. Дальше...

Сегодняшний наш гость настолько хорошо известен, что называть его имя - это все равно, что утверждать "земля вертится". Дальше...

На прошлой неделе в aгентстве "Комсомольская правда — Байкал" состоялся круглый стол, посвященный семидесятилетию первого губернатора Иркутской области Дальше...

Во вторник Юрию Ножикову, первому губернатору Иркутской области, исполнилось 70 лет. Поколение жителей Приангарья, испытавшее на себе все трудности перестроечного времени, вспоминают Юрия Абрамовича только добрым словом. Когда полки иркутских магазинов были пусты, Ножиков не думал о наполнении собственного холодильника. Хлеб, луковица, тарелка остывших пельменей были обычным его рационом — в череде бесконечных важных дел Юрий Абрамович забывал о таких понятиях, как завтрак, обед, ужин... Дальше...

Согласно истории, последний губернатор в Сибири ушел после революции 1917 года. Бывшими губерниями правили комиссары, далее — секретари Компартии. Власти у них было много, в полном соответствии с масштабом ставившихся перед ними задач. Однако имена партийных начальников большинством граждан позабыты напрочь. В 1991 году в России поменялся государственный строй. И вероятно, лучшего имени главным администраторам в краях и областях придумать было нельзя. Так вновь появились губернаторы. Одним из них стал Юрий Абрамович Ножиков. Дальше...

– Деятельность нынешних властей я не стану комментировать, потому что знаю, насколько любая власть уязвима, – предваряя вопрос, говорит Юрий Ножиков.
Человек, которого не надо представлять: если немного с пафосом, то в Приангарье это имя собственное известно, скажем, как Байкал. – Комментировать просто как человек не могу, поскольку меня всегда воспринимают в одном качестве – первого губернатора области. И выйти из этого поля невозможно. Я не критикую власть, потому что знаю: такая работа требует огромной ответственности, здоровья, обширных знаний и при этом постоянно подвержена критике. Дальше...