Представители таинственной национальности мечтают о связи с цивилизацией

О существовании такой далекой деревни, как Мардай, большая часть жителей райцентра и не подозревает. О странной национальности вепсов многие даже не слышали. Тем не менее последние представители этого народа живут в глухой деревушке на границе Аларского и Заларинского районов. Пенсионеры выживают за счет приусадебного хозяйства, зимой они оторваны от цивилизации, а продукты питания к ним доставляют, только когда поле становится проходимым для машин. До деревни вепсов нет дороги...

Жители деревни Мардай говорят на странном языке

Последние вепсы Алари мечтают о единственной дороге

Свои картины Александр Ульянов всегда дарил людям

"Нам нужна хорошая дорога от Высотского до Мардая", - просят вепсы на своем языке

На вопрос, как добраться до деревни Мардай, жители столицы Аларского района лишь посмеивались над странным названием или советовали поискать ее в других районах области. Однако, памятуя о том, что деревенька эта находится где-то на границе Аларского и Заларинского районов, мы направились по дороге в деревню Аляты. И оказались правы. Здесь нам указали верный, но запутанный путь - за Алятами мы повернули вправо, доехали до деревни Высотский, и дорога оборвалась. Дальше было поле. Вместо дороги пролегала наезженная колея, по которой мы и доехали до Мардая. Мардай встретил гостеприимно - люди сразу же указали первого человека на деревне. Им оказался художник Александр Сергеевич Ульянов.

- Вепсами интересуетесь? - спросил он. - У нас тут вся деревня вепсы, 13 семей. Только настоящих-то совсем мало осталось, всего шесть человек - тех, кто знает вепсский язык и помнит своих предков. Это родственники Крыловы и я, Александр Ульянов. Они все - мои двоюродные братья и сестры, потому что сто лет назад на поселение в Сибирь приезжали семьями.

Родители Александра Сергеевича были вепсами - национальность эта принадлежит к финно-угорской группе, близка к эстонцам, финнам и карелам. Представители этой национальности живут в разных странах, большей частью в Финляндии и Карелии. Информации об этом исчезающем народе почти нет, но многое об истории своих предков могут поведать последние ее представители.

- В 1910 году, почти век назад, мои родители приехали сюда со своей большой семьей и поселились здесь, в деревне Мардай, - рассказывает Ульянов. - Многие переселенцы не прижились, вернулись на родину, но кто-то остался. Поселились и в соседних деревушках - Мяксинский и Жизневск. Сейчас там уже никого из вепсов не осталось. Я родился здесь, Мардай - моя родина. В пору моего детства в Мардае было 60 домов, все население было вепсской национальности, люди говорили только на своем языке. Помню, когда был мальчонкой, на окраине деревни был конный двор. Все сельские сходы проводились там, и взрослые обсуждали проблемы на вепсском языке.

Поговорив еще немного с Ульяновым, я поняла: вепсы - не такая уж неизвестная нация. Еще в позапрошлом веке Пушкин писал о жилье некоего <убогого чухонца>. Это прозвище прилипло к вепсам, и теперь оно более известно, чем сама национальность.

Сегодня вепсов в чистом виде уже практически нет - смешались с молдаванами и русскими, молодежь уже не знает своего родного языка.

Художник БАМа

Александр Сергеевич Ульянов - художник-самоучка, но рисовал он всю жизнь, этим и зарабатывал себе на хлеб.

- В молодости учился в Благовещенском пехотном училище, потом комиссовали по болезни, - рассказывает пенсионер. - Вернулся в Иркутск и освоил токарное дело. Работать пришлось в милиции. Там-то и появилась тяга к рисованию. А произошло это так. Летом 1958 года пошли мы с женой однажды в кино на индийский фильм, а билеты все уже раскупили. Пришлось возвращаться домой. Шел дождь, и мы решили спрятаться от него в краеведческом музее. Ходим смотрим картины, и тут я останавливаюсь около картины Репина "Нищие". Долго смотрел, меня словно обухом по голове: я понял, что рисовать - мое призвание.

Александру Ульянову тогда было 25 лет. Он осознал, что рисование требует полной самоотдачи, и ушел из милиции, подав рапорт об увольнении. Пришлось поработать старшим художником-оформителем на АНХК, потом участвовал в строительстве БАМа. Много рисовал магистраль, ее рождение, рабочих. Самая большая картина Ульянова - "Кунерма", о самом начале строительстве БАМа: вездеходы в тайге, вертолетная площадка, удаляющиеся в утреннем тумане люди. Картина висит в музыкальной школе деревни Иваническ. Другая значительная работа - "Станция "Лена" - хранится в музее Усть-Кута.

Самая дорогая картина была куплена самими строителями магистрали за 12 тысяч рублей. Изображена на ней группа инженеров на фоне Чертова ущелья, где-то между Ульканом и Кунермой.

В Усть-Куте есть много картин аларского художника, некоторые хранятся в Москве, в Венгрии. Свои картины он дарил людям и организациям. У многих иркутских художников есть в коллекции работы Ульянова. Его картины ездили с крупными выставками в Монголию, Венгрию, Чехословакию, Болгарию.

- Все свои работы я даже сосчитать не смогу, - признается художник. - В основном рисую пейзажи. Сейчас работаю над пейзажем Алятского озера. Картина будет висеть в Алятской школьной библиотеке. По заказу рисую мало, больше для души. Коллекционеров в деревне нет, покупают редко, потому что у местного населения на это денег нет. Да и куда мне торопиться. Идею я могу вынашивать годами, а картину - нарисовать за три дня.

Дома у Александра Сергеевича картины с видом местных маленьких речушек, живописных мест рядом с родным Мардаем.

Последние вепсы Алари мечтают о дороге

Протягиваю свой блокнот Александру Сергеевичу с просьбой написать что-нибудь на память нашим читателям от замечательного художника и представителя редкой и загадочной нации. Пенсионер берет ручку и вырисовывает на бумаге интересные иероглифы. "Нам нужна дорога от Высотского до Мардая", - пишет он на вепсском языке. Буквально крик души забытых всеми обитателей глухой деревушки, о существовании которой жители райцентра даже не знают. Тринадцать жилых домов изолированы от остального мира. До деревни даже нет дороги. В Мардае нет ни телефонов, ни фельдшерского пункта, ни магазина.

Изредка наведываются коммерсанты из Заларинского района, привозят продукты. Зимой эти и без того нечастные набеги предпринимателей и вовсе прекращаются. Выпадает снег, и машины застревают в сугробах. Весной, в слякоть, тоже не каждый решится поехать в Мардай. Единственная возможность людей запастись продуктами - добираться пешком до ближайшей деревни, где иногда ходит автобус - четыре километра до остановки между Мойганом и Кирхаем в Заларинском районе.

- Самая большая неприятность - волки, - говорит Лидия Ивановна, жена Ульянова. - Страшно возвращаться зимой за несколько километров по полю, уже в темноте. Здесь много волков, их часто бывает видно рядом с лесом. Пока трагических случаев не было, зимой мы стараемся как можно реже покидать деревню.

По рассказам местных жителей, дорогу от деревни Высотский до Мардая начинали строить почти двадцать лет назад. С началом перестройки о дороге забыли и не вспоминают до сих пор. Похоже, забыли о существовании и самой деревни. Молодежь здесь не живет уже несколько лет. Пенсионеры, которые никак не могут напомнить о себе, вынуждены доживать свой век в глуши, зачастую оставаясь оторванными от цивилизации, словно на необитаемом острове.

Светлана Канина, СМ Номер Один

1 июня 2006 года

Источник

Дальше...

Сведения о времени переселении вепсов из деревень пондальского куста Вытегорского уезда Олонецкой губернии основаны лишь на рассказах прибывших в Сибирь малолетними детьми или уже родившихся здесь. Нашим основным информатором в с. Мардай был Александр Сергеевич Ульянов, известный в Иркутской области журналист и художник, который с детства проявлял интерес к вепсской истории и культуре, хороший знаток родного языка. Дальше...

На самом севере Аларского района есть маленькая деревушка Мардай, в которой осталось всего десять дворов. Хотя название бурятское и означает «мокрое, болотистое место», живут в ней в основном потомки переселенцев-молдаван и два последних представителя вепсов — малой народности, родоначальников финно-угорской группы. И хотя некоторое количество представителей этой малой народности, которые еще хранят традиции и обычаи вепсов, живут в нескольких деревнях Аларского и Качугского районов, сами они признают, что почти полностью растворились, ассимилировались среди местного населения. Их дети уже не знают языка вепсов, и в следующем поколении эта малая народность полностью исчезнет с территории Иркутской области и забудется Дальше...