Вот представьте себе. Стоит Дом. Уже больше ста лет. Мимо него когда-то проезжали подводы – с цоканьем копыт по деревянной мостовой. Потом появилось чудо – первый трамвай. Потом все больше автомобилей. Дом постепенно и неумолимо врастал своими окнами в землю – так старики к концу жизни становятся ниже ростом: тянет к земле. Так же и Дом – мостовая все выше, асфальт все толще... И суетливые прохожие уже ничего не видят в нем, кроме потенциального хлама, которому не место в современном городе. А дом-старик знает: где-то по земле ходят его потомки, для которых он память, авторитет и связь с предками. О таких домах и людях наш рассказ.

История первая. Бояринцевы

Мы встретились с Машей на перекрестке улиц Партизанской и Софьи Перовской. Впрочем, обращаясь ко временам былым, пожалуй, уместнее назвать их по-старому – Большая Блиновская и Матрешинская. "Здесь недалеко, – сказала Маша, – идемте". И мы идем по Блиновской вверх, оставляя за спиной оживленную торговлю, густо приправленную китайскими диалектами. "Приехала из Москвы – на каждом углу китайцы вытачивают ключи. Что это?!. – удивляется Маша, – Впрочем, для торговой улицы, для базара это, наверное, нормально. Скорее всего, так было и сто лет назад..."

Мария Кельчевская – коренная иркутянка, несколько лет прожила в Москве: училась снимать кино на Высших режиссерских курсах в мастерской Петра Тодоровского. Вернулась в Иркутск. Говорит, что из московской жизни ей не хватает... сельдерея, к которому она успела привыкнуть. Зато здесь – родина, без всякого пафоса и торжественности. Обыкновенная родина, земля, на которой стоит дом предков.

– Вот он – дом моего прадеда. Большая Блиновская, 22, – говорит Маша. Перед нами двухэтажный каменный дом, довольно большой – три окна на фасаде. В старинную кирпичную кладку врезаны новенькие пластиковые окна. Рядом со входом растет высоченный тополь – он, конечно, моложе дома, которому уже явно перевалило за сотню лет.

– Мой прадед купец Иван Львович Бояринцев держал здесь скобяную лавку, о чем есть свидетельство в календаре за 1905 год, – рассказывает Маша. – Поразительно или нет, но спустя столько лет в этом доме по-прежнему хозяйственный магазин! Впрочем, по иным сведениям, дед торговал также виноградными винами. Возможно, это было сопутствующее дело, тем более что у деда был также магазин в Слюдянке. А что было на самом деле, узнать с каждым годом сложнее и сложнее: уходят люди, а с ними памятные кусочки той мозаики, из которых и складывается историческое полотно жизни отдельно взятой семьи.

Иван Львович Бояринцев взял в жены Матрену Ивановну Костро. Была она родом из Польши – после Польского восстания ее родителей сослали в Сибирь. Семья была бедная, и в поисках заработка они поехали на Бодайбинские прииски. Там Иван с Матреной и поженились, на прииске Кропоткинском.

Иван Львович Бояринцев – потомственный купец. Сохранилась фотография начала прошлого века, где он запечатлен вместе со своим отцом Львом Бояринцевым, чье отчество история уже не сохранила.

У Ивана Львовича и Матрены Ивановны было десять детей, двое из которых умерли в младенчестве, а у оставшихся восьми судьбы сложились по-разному. И в то же время не без схожести со многими другими судьбами, на долю которых выпали все испытания 20 века.

Маша показывает старую фотографию, датированную 1918 годом. На ней – все дети Бояринцевых.

– Первый слева в нижнем ряду Иннокентий. Когда моя бабушка Мария Ивановна вышла замуж за Леонарда Артуровича Кельчевского, она усыновила своего младшего брата Кешу, чтобы он смог учиться. Дело в том, что после революции Бояринцевы были лишены, как мещане, всех прав, в том числе права учиться в училищах и институтах. А Леонард Артурович преподавал немецкий язык, то есть был служащим. Так Кеша стал Кельчевским, сыном советского служащего, который уже мог учиться. И он выучился, стал горным инженером, дважды был женат. Но все его дети и внуки носят фамилию Кельчевские. Его жена Анна жива. Ей 85 лет.

Самый младший на фото Александр. Для того, чтобы учиться, он уехал в Томск, стал инженером-маркшейдером. У него три дочери, с младшей Еленой мы нашли друг друга в "Одноклассниках" – именно она, моя тетка, Елена Александровна Бояринцева является сегодня последней носительницей фамилии. Она живет в Братске, детей у нее нет.

– Третьей в верхнем ряду стоит Маруся, – продолжает Маша. – Это моя бабушка Мария Ивановна Кельчевская, в честь которой меня и назвали Марией. Про род Кельчевских можно рассказывать много и подробно, тем более что здесь история не менее интересная – это старинная немецкая фамилия, корнями уходящая в рыцарские времена...

– Маша, простите мне мой глупый вопрос: почему вам важно обо всем этом знать?

Маша молчит. Мы стоим с ней в центре города, на улице Партизанской, возле дома, где некогда жили ее предки – купцы Бояринцевы. Вокруг шумит XXI век с его скоростными автомобилями, мобильными телефонами и прочими потрясающими удобствами.

– Да, я думала: почему это важно знать?.. Работая в документальном кино, перекопала все московские архивы. Читала детские дневники и девичьи альбомы восемнадцатого, девятнадцатого веков, изучала закрытое дело 1937 года, просматривала дореволюционные газеты, мотала километры кинопленки с самой разной хроникой, разглядывая с пристрастием людей, которых давно нет. Потом долго не могла успокоиться: фантазия дорисовывала картины жизни этих людей. А что я знаю о своих предках? Знаю, что мой прадед был хорошим семьянином и честным купцом. Что собирался вывезти всю семью за границу, чтобы спасти от нового режима, да у него это не вышло – в дороге он умер от тифа (а по другой версии его расстреляли энкэвэдэшники). Что прабабушка Матрена Ивановна доживала свой век в двух комнатках дома, что и сейчас стоит по улице Карла Либкнехта, куда всю семью Бояринцевых переселили после революции, реквизировав их просторный купеческий дом и магазины для нужд молодой власти... В Иркутске очень остро чувствуется, что вот это прошлое, оно никуда не делось. Оно в рассказах наших родных, а еще прячется вот в таких старых домах. Нам просто надо знать их историю.

История вторая. Шастины

В одном из своих очерков известный иркутский писатель и публицист Анатолий Шастин писал:

«Города – как люди: каждый имеет свой лик и свой духовный облик, свою биографию, в которой светлые страницы перемежаются с печальными, годы благоденствия – с годами болезней и депрессий».

О духовной атмосфере города, об аромате прошлого, "о времени и о себе" мы говорим с дочерью писателя Ольгой Шастиной. Сто лет назад ее предок построил в Иркутске один из красивейших домов, который сегодня является визитной карточкой городского деревянного зодчества. Здесь и обильное украшение фасадов, и сложные очертания кровли с башенками, и фигурные деревянные столбики, и оконные наличники с уникальной деревянной резьбой. В 1999 году усадьба была полностью отреставрирована, в том числе дворовые постройки и деревянная изгородь с монументальными воротами. С недавних пор дом Шастиных называют домом Европы (по названию представительства, которое там располагается), но для иркутян он по-прежнему остается Кружевным домом.

– В 1907 году дом этот построил Апалос Иванович Шастин – иркутский купец, почетный гражданин города, – рассказывает Ольга Анатольевна. – Дом Шастина всегда выделялся среди прочей застройки своей удивительной резной архитектурой. Это та ниточка, которая связывает всех нас с прошлым.

– Расскажите о своих предках.

– Шастины – потомственные горожане, среди которых были священнослужители, законоучители и преподаватели духовной семинарии, член Русского географического общества, учителя, чиновники и врачи... Своими делами они влияли на развитие духовности города так же, как и, в равной степени, город формировал их нравственные ценности, устремления.

Хирург Павел Шастин вел активную общественную жизнь, избирался гласным городской думы, был членом различных комиссий, а в 1914 году стал председателем правления Общества врачей Восточной Сибири. За его заслуги перед Отечеством его детям от государя императора было пожаловано пособие для учебы. После революции хирург Павел Шастин стал организатором медицинского дела в Монголии. Там ему поставлен памятник.

Мой прадед священнослужитель и педагог Иннокентий Шастин чтил историю своего края и своего рода. Он жил в особняке, имел конный выезд. Но его сын Михаил Шастин, мой дед, когда решил жениться, уже не имел ничего – ни мебели, ни дома, никакого другого наследства. Все было реквизировано. Однако он навсегда сохранил гордость за старшие поколения и любовь к родному краю. Именно эти главные богатства он передал сыну Анатолию – моему отцу.

– Известно, что Анатолию Михайловичу не раз предлагали уехать из Иркутска в столицу.

– Да, но он каждый раз отказывался от выгодных предложений. Москва казалась ему суетной. Иркутск же, напротив, манил своей вдумчивой неспешностью. В своих книгах он не раз признавался в любви к своей малой родине. Более того, он превратил в семейную традицию прогулки по деревянному Иркутску. И при этом любил рассказывать об иркутянах, неизменно изумляясь их способностью негромко творить добро. В последние годы своей жизни он собирал материалы в надежде написать книгу обо всех перипетиях большой семьи. Ведь в судьбе каждого отразились жизнь и история страны, края, города...

– Можно сказать, что Иркутск стал одной из главных тем в его творчестве?

– Вы не найдете ни одной книги, в которой бы отец не описывал столь любимые им иркутские улочки. Он выводил их под своими именами и под вымышленными, но улочки неизменно оставались узнаваемыми.

«Я знаю свой город не понаслышке. Я был мальчишкой, но был его частью. Я учился в его едва обогретых школах. Я стоял в очередях у его пустых магазинов. Я ходил с мамой, обессилевшей от голода, далеко за город сажать картошку и вместе с мамой ждал осени, которая должна была накормить. Я видел в нем важных, сытых и нищих духом ворюг и казнокрадов, которые откупились от армии, а после войны сидели за решеткой. Не они определяли мой город, но они были, и я ненавидел их. Я ходил во Дворец пионеров, где иркутские художники-педагоги И.А. Шафер и Л.Н. Пушкарева учили меня рисовать. Я помню прекрасные спектакли и зрительные залы, расписной потолок кинотеатра «Художественный» и атлантов, поддерживавших портик кинотеатра «Гигант», где фильмы приходилось смотреть в несколько заходов, потому что постоянно гас свет. Я помню тишину и шорох страниц в читальных залах научной библиотеки, которая стала для меня, как и для мамы, вторым домом.

Я часть этого города от рождения. И его земля накроет меня в свой срок. И дотоле этот город военной поры будет жить в моей памяти как город-рабочий, город – кузнец и лекарь, город, действительно, интеллигентный, сострадательно принявший под свой кров не только многочисленных беженцев, но и радостно приветствовавший оказавшихся здесь в эвакуации многих выдающихся ученых из Москвы и Ленинграда, актеров, музыкантов и режиссеров Московского театра сатиры, Ленинградского Нового ТЮЗа, писателя Мстиславского, упокоившегося на Лисихинском кладбище, и сам раскрывший свои исконные творческие силы». (Анатолий Шастин)

– Отец приложил колоссальные усилия к тому, чтобы вопрос об увековечении памяти иркутских писателей перешел из области дискуссии в сферу практического осуществления, – продолжает Ольга Анатольевна, – Он добился решения городского совета об увековечении памяти И.И. Молчанова-Сибирского, П.Г. Маляревского, А.С. Ольхона. Мемориальные доски на домах, где жили эти литераторы, – его заслуга. К слову сказать, сегодня мемориальная доска в память об отце и матери есть и на «нашем» доме. Когда-то он говорил мне: "Если на нашем доме появится табличка с надписью «В такие-то годы здесь жил и работал…», значит, все было не впустую. Всегда помни, какую фамилию ты носишь".

И я всегда помню об этом и горжусь.

…Высокие пороги, крашеные густой коричневой краской... Большое старое зеркало с потускневшей амальгамой в двери шифоньера... Скрипучие ступени с вытертой посередине ложбинкой... Пылинки, кувыркающиеся в луче света, который тонкой полосой прорезает полумрак из-за закрытых ставень... Наше прошлое – это и мы сами, самые верхние веточки большого и могучего дерева наших предков, которые когда-то ЖИЛИ.

Жили на этой земле, в этих домах.

Анастасия Яровая

Опрос

Как вы оказались в Иркутске

Андрей Лабыгин, председатель Думы Иркутска

– В Иркутск я приехал из Республики Бурятия в 1986 году, чтобы поступать на юридический факультет Иркутского государственного университета. Студенческие годы пролетели незаметно, но за это время я успел привыкнуть к этому городу и полюбить его всем сердцем. Я считаю Иркутск своей второй родиной и очень трепетно отношусь ко всему, что связано с областным центром.

Надежда Козлова, управляющий Отделением Пенсионного фонда РФ по Иркутской области

– Мое детство и юность прошли в Оренбуржской области. С 1985 года моя семья живет в Ангарске, но познакомилась я с Иркутском гораздо раньше, когда приезжала сюда в служебные командировки. Когда я в первый раз спускалась по трапу самолета в иркутском аэропорту, я за несколько минут успела оценить всю «прелесть» сибирского климата – пронизывающий ноябрьский ветер моментально сковал морозом (улыбается). Уже более 20 лет я живу в Ангарске и каждый день езжу на работу в Иркутск. Я люблю этот город и замечаю, что в последние годы он значительно помолодел – ведется интенсивное строительство и благоустройство.

Татьяна Бардымова, главный эндокринолог Иркутска, профессор, доктор медицинских наук, депутат Законодательного Собрания

– Я родилась и выросла в Усть-Орде. В Иркутске живу с 1977 года, с тех пор как стала студенткой первого курса Иркутского медицинского института. После окончания вуза я осталась работать в областном центре, и с тех пор мне не хотелось менять место жительства. Я искренне люблю свой город, и для меня это не просто стандартная фраза. Мне хочется, чтобы Иркутск всегда был красивым, а жители города – счастливыми и здоровыми. 

Болеслав Шостакович, профессор ИГУ, доктор исторических наук, заместитель председателя регионального отделения ВООПИИК

– Я коренной иркутянин. И хотя мои предки родом из Польши, я являюсь представителем четвертого поколения Шостаковичей, проживающих в Иркутске.

Я патриот своего города. Иркутск – исторически один из основных городов Сибири. Он имеет свой неповторимый облик и по значимости для России сопоставим только с Томском. В свое время Иркутск  не зря назывался столицей Восточной Сибири – именно здесь располагалось генерал-губернаторство огромной территории от Енисея до Якутии и Дальнего Востока. Вот уже несколько веков Иркутск – это политико-административный, торговый, духовный и культурный центр, и об этом не стоит  забывать.

Светлана Кулинич, председатель Иркутского отделения общероссийского общественного фонда «Российский детский фонд»

– Я родилась и выросла в северном Братске. В Иркутск переехала 20 лет назад по служебной необходимости – меня с повышением перевели с работы в горкоме партии в обком партии. После этого были еще предложения о работе в других городах, но я не хотела уезжать. Я считаю, где родился, там и пригодился. Конечно, я люблю и переживаю за наш город. Если где-то вижу разбитые улицы, огорчаюсь. А если, как сегодня, весь город в цветах, то и на душе сразу светло!

Вера Кучинская

 Газета "Областная"

05-06-2009

Михаил Захаров родился в 1927 году в Черемхово. Кроме него в семье росли еще шестеро братьев и сестер. Он как раз посередке – чет-вертый. Мать работала учительницей. Отец организовывал колхоз в Каменке по заданию партии, потом был военкомом в Олонках. В Олонках же одним из первых услыхал весть о начавшейся войне. Бывалый солдат, успевший повоевать в Гражданскую, сразу понял, с какой бедой встретилась страна. Дальше...

В далекие перестроечные времена в должности главного жидоборца в моем городе служил некий Владимир Подчувырный — типа художник. Личность была колоритная. Он жил в деревянном доме, именовавшемся в народе «домом колдуна» или «домом с драконом», в ограде которого находилась масса сделанных им из коряг и деревьев произведений искусства. Если мне память не изменяет, деревянный дракон украшал вход в чертоги, поэтому и говорили про «дом с драконом». А «домом колдуна» его называли из-за внешности хозяина, возможно, использовавшего в борьбе с семитами какие-то колдовские практики. Дальше...

Наверное, если бы в нашем городе составляли рейтинг необычных профессий, то вряд ли герои этого репортажа вошли бы даже в первую десятку – необычных профессий хватает. И всё же, когда «Иркутскому репортёру» рассказали, что у нас до сих пор существуют представители какого-то, казалось бы, дореволюционного племени кладбищенских смотрителей, которые живут прямо при мрачном месте работы, удивлению не было предела. И «Иркутский репортёр» отправился на старое Лисихинское еврейское кладбище знакомиться с теми, кто живёт по соседству с мёртвыми и охраняет их покой. Грубо говоря, каждый день спит там, куда другие на ночь на спор ходят – храбрость проверять... Дальше...

Федеральная программа, направленная на привлечение из-за рубежа известных российских ученых, начинает действовать в Иркутской области. В сентябре в регион приедет известный ученый Игорь Меглинский – директор программ биомедицинских исследований и биофотоники при Университете Кандфилд (Великобритания), руководитель лаборатории биофизики Университета Отаго (Новая Зеландия), приглашенный профессор Гарвардской медицинской школы. Дальше...

Каждый день отец Игорь занимается вполне мирским занятием – он работает инструктором ЛФК в иркутском Центре Дикуля. Но если разобраться глубже в сути трудов Игоря Бакшеева (так зовут нашего героя в миру), то выходит, что дело его несомненно богоугодное. Облегчая физические муки парализованных инвалидов, отец Игорь заботится, прежде всего, о духовном выздоровлении, справедливо считая его более важным, нежели здоровье телесное. Так, после организованных им паломничеств пациентов по святым местам случались настоящие чудеса – люди вставали на ноги. Почему бывший профессиональный спортсмен стал священником? Об этом отец Игорь рассказал в интервью газете «Областная». Дальше...

Город областного значения. Что это? Бетонные термитники спальных районов, дымящие сигары труб промзон, гусеницы автомобильных пробок, которые ползут в сторону многочисленных учреждений большой Системы с важным начальством и абракадаброй аббревиатур. Так думают одни. Это сгусток жизненной энергии на отдельно взятых квадратных километрах, питаемый кровеносной системой инженерных инфраструктур и людских потоков, что разносятся по городскому организму силой импульсов своих устремлений. Так считают другие. Дальше...

По данным Иркутскстата, в Иркутской области естественный прирост населения за 2008 год составил 2,18 тыс. человек. Рождаемость превысила смертность, но вместе с тем 4,3 тыс. человек составила миграционная убыль: прибыли в регион 37,3 тыс. человек, а выбыли - 41,6 тысячи. Что заставляет людей покинуть родные просторы? Куда они едут и при каких условиях вернулись бы обратно? На эти вопросы попытались ответить участники круглого стола «Иркутск и столица» в минувшую субботу. Дальше...

В общем, все просто: власти думают о нас! А чтобы знать, что мы думаем о власти, нанимают социологов. Из ВЦИОМ - Всероссийского центра изучения общественного мнения. Дальше...

Выпускник Московской консерватории приехал в Иркутск полтора года назад и успел стать участником многих значимых музыкальных событий и внести вклад в музыкальную историю областного центра. Чего стоит его концерт с оркестром «Байкал-бэнд», где он дирижировал «Полёт шмеля» Римского-Корсакова мухобойкой. Почему классическое произведение было исполнено именно таким образом, что стало для него настоящим открытием на Байкале и почему он уже четыре раза отклонял предложения вернуться в Москву, Евгений Зеленцов рассказал ЕЛЕНЕ ЛИСОВСКОЙ. Дальше...

Буквально с каждым месяцем становится все больше актеров из Иркутска, которым улыбается кинематографическая удача в столице. Из-за своей занятости они редко бывают в родных краях, но об Иркутске всегда вспоминают с теплотой и благодарностью. Дальше...

Свою родословную длиной в тысячу лет составил иркутский профессор кафедры водных ресурсов ЮНЕСКО ИГУ, доктор биологических наук Евгений Зилов. В своем роду ученый нашел тевтонских рыцарей, священника, венчавшего Колчака, Менделеева и даже «королеву Сибири». Благодаря титулованным предкам светило науки мог бы беззаботно жить за границей. Однако Зилов остается преданным своей малой родине и не желает уезжать из Сибири. Дальше...

- Я родился в селе Оек. А первые мои воспоминания связаны с Якутским трактом, по которому постоянно проходили партии ссыльных. Мы, ребятишки, узнав, что к селу приближаются арестанты, стайкой выбегали им навстречу, неся в узелках угощения, туески с молоком или квасом. Семья была большая и жила в нужде… Дальше...

Во вторник губернатор Игорь Есиповский отвечал на вопросы журналистов в не совсем обычной обстановке. Пресс-конференция прошла в губернаторской резиденции «Ангарские хутора».
Резиденция удивила. Нет, не роскошью. Скорее, стойкой приверженностью иркутских функционеров к добротному советскому стилю интерьеров. Для создания неформальной обстановки подавали пирожные с вишенками и взбитыми сливками. Официантки без конца подливали чай. Впрочем, сладкое не отвлекало от «острого и горяченького» – вопросов губернатору. Дальше...

Редакция БАБР.RU продолжает публиковать записки иркутского радиофизика Игоря Лисысяня, написанные им в первые годы эмиграции в США. Дальше...

С Игорем Лисысянем, выпускником ИГУ-84, радиофизиком и многолетним участником различных музыкальных тусовок, мы были знакомы еще по педотряду "Пламя", в давние студенческие времена. Потом, после окончания студенческой жизни, мы сталкивались еще несколько раз, но уже очень эпизодично, в основном на КСП на станции Дачная. Он работал в СибИЗМИРе, я – в частной фирме, точек пересечения было маловато. Дальше...

В конце 70-х годов XIX века в нашем городе служащим Северного телеграфного общества три года работал Петр Ганзен, уроженец Копенгагена. Долгими холодными вечерами он учил русский язык, читал Пушкина, Гончарова, Толстого, переводил. Появлению на свет добрых волшебных сказок помогла не только Сибирь с ее суровым климатом, но и любовь. Жена Петра Готфридовича, Анна Васильевна, была для мужа верной помощницей и талантливым соавтором. В переводе четы Ганзенов андерсеновские истории и поныне выходят миллионными тиражами, в отличие от многих других, не выдержавших проверку временем. Дальше...

Как и при «совке», большинство подростковых проблем на улице связаны с гопниками — неблагополучными подростками, сбивающимися в стаи и промышляющими мелким грабежом сверстников. Теми самыми, про которых еще во времена глубокого застоя Майк Науменко пел: «Кто гадит в наших парадных, кто блюет в вагонах метро, кто всегда готов подбить нам глаз и всадить вам в бок перо, это гопники, они мешают мне жить». Собственно, общение с ними всегда было проблемой для домашнего мальчика, вышедшего на улицу. Новостью оказалось, что теперь общение с ними проходит по неписаному своду законов. Которые обычно называют понятиями. Дальше...

Иркутск – город мультфильмов. Их здесь смотрят. Их здесь делают. Одна крупная студия и десятки фанатов-одиночек. Иркутяне работают на крупнейших анимационных студиях страны. Чудачество перерастает в индустрию. Пока психологи ломают головы над проблемой нового поколения эскапистов, мультики становятся выгодным коммерческим товаром в среде «подросших Питеров Пэнов». Дальше...

Мультики – мир, который находится между духом и телом. В зоро-астризме его называют словом «Ритаг». Мультстудия с таким названием прожила в Иркутске в середине 90-х всего три года. Этого хватило, чтобы дать российской анимации два неслабых имени – Марина Лескова и Максим Ушаков. Дальше...

Известные люди, покинувшие наш город, говорят, что не стали бы успешными, если бы остались здесь. Уехать или остаться — проблема не только Иркутска, это проблема вообще всей провинции. Но в Иркутске она воспринимается как-то особенно болезненно. Словно это вопрос жизни и смерти. Для некоторых людей, впрочем, так и есть. И, видимо, сколько будет стоять Иркутск, столько будут спорить сторонники отъезда и противники. Дальше...

Мигранты осваивают Сибирь всерьез и надолго. Уже обозначились своеобразные места их "компактного проживания". Все больше в Иркутске появляется вывесок с нерусскими названиями: "Шемаха", "Джейхан", "Сумгаит". Все это тревожит коренных сибиряков. Мигранты более сплоченные, более дружные, а часто и более успешные. Очевидно и то, что они лучше, чем мы, знают свою культуру, обычаи. На этом ярко выраженном национальном фоне мы начинаем бояться за себя, за свою национальную идентичность. Начинаем задумываться: ну а мы-то кто? Советский народ? Россияне? Сибиряки? Славяне? Азиаты? Русскоязычные? Или все-таки — русские? Дальше...

Портрет среднего коренного жителя центра Иркутска постепенно стирается. Очень мало в нем осталось легендарных жителей. Легендарных потому, что они потомки дворян и продолжатели вековых династий Дальше...

Эта наша конкурсантка очень похожа на известного политика. Особенно на фотографиях, сделанных в юности, Юлю от Ирины Хакамады вовсе не отличишь. Каждый второй прохожий останавливался на улице и, думая, что он делает открытие, кричал: "А вы знаете, на кого вы похожи?". Дальше...

Институтом военной истории был подготовлен и в 55-ю годовщину Победы вышел в свет биографический справочник-словарь "Кавалеры ордена Славы трех степеней". В нем опубликованы портреты и названы поименно с краткими биографическими данными все 2642 фронтовика, в том числе 28 жителей Иркутской области. По просьбе советов ветеранов мы публикуем этот список. Дальше...

Некогда порядочные люди считали своим долгом и честью знать свои корни, "вести" свое генеалогическое древо, следить за всеми его ветвями. Впрочем, занимались этим, конечно, далеко не все, а преимущественно люди родовитые, проще говоря, дворяне. Им своей генеалогией заниматься нужно было для престижу и куражу (опять же родовитость надо было доказывать). Дальше...

Звание "Почетный гражданин Иркутской области" получили накануне шесть человек. Заслуженные регалии получили первый губернатор Юрий Ножиков, художник Виталий Рогаль и народный артист Виталий Венгер. Дальше...

Одна иркутянка решила выяснить историю своего клана - купцов ШИШЕЛОВЫХ. Оказалось, что в Россию Шишеловы попали из Греции. Один из предков очутился случайно в Иркутске, когда он был еще острогом с населением в триста человек. Чего только не пережили эти Шишеловы! Бразильские сериалы могут отдыхать. Нищета и богатство, измены и любовь, подброшенные дети... Дальше...

Яхтсмены Иркутска ставят свои суда на прикол до следующего сезона. Однако зима для любителей ходить под парусом не время отдыха. Наш рассказ о человеке, который посвятил свою жизнь парусному спорту. Мультипликатор по профессии Артур Франго строит яхты. Некоторые из них участвовали в недавней регате "Бархатная осень". Дальше...

Несколько лет назад в одной из местных газет была опубликована рецензия критика Виталия Зангезина на трехтомник иркутского прозаика Владимира Власова. Все книги, общим объемом около полутора тысяч страниц, были изданы одновременно под общим названием "В поисках четвертого измерения". Говоря о новом писателе, критик отмечал, что явился необычный фантаст с широким кругозором, знанием языков и иноземных культур. Дальше...

Начало было не совсем привычное в нашей журналистской работе. Телефонный звонок. Женский голос предлагает тему: напишите о моем отце. Увидите, папа того заслуживает. Ему через год исполнится 90 лет. -- Дата, конечно, солидная. Но это еще не повод... И потом -- вы дочь, стало быть, лицо заинтересованное. -- Конечно, заинтересованное. Он замечательный отец. Он столько построил для нашего Приангарья -- другому бы на две жизни хватило Дальше...

Персоной августа стал иркутский историк Семен Федорович Коваль. Его 80-летие отмечается в канун 1 сентября - Дня знаний, праздника школьников, студентов и педагогов. Когда еще мог родиться известный российский декабристовед, доцент Иркутского государственного университета Коваль?! Дальше...

Александр Анатольевич Симоненко -- потомственный строитель. И отец его был строителем от Бога, мастером на все руки. В годы первой мировой он попал в плен -- так немцы торговали "русским спецом" направо и налево -- "командировали" то в Италию, то в Швецию, то в Скандинавию. Дальше...

22 июня 1753 г. Сенат издал указ, в котором говорилось: "... для заведения в Иркутске навигацкой науки... школы ныне завести, в которых обучать геодезии и навигации детей чиновников, дворянских сыновей, боярских, морских, адмиралтейских, солдатских и казачьих, сколько по рассмотрению его определено будет и для того обучения, адмиралтейств-коллегий определить из морской академии учителей, коих и отправить той комиссии туда и для проезда их из Санкт-Петербурга с выдачею для проездов прогонов и надлежащего жалованья..." Зимним утром 1754 г. у Иркутской провинциальной канцелярии остановился крытый возок. Из него вышли три молодых офицера в морских мундирах. Метрах в 30-40 стеной поднимался особенно белый зимой туман - это "кипела"Ангара, никак не желавшая "встать" на зиму. Высокие разлапистые сосны подходили к самому берегу. Туман обволакивал их, но ветерок медленно сдувал эту пелену. Дальше...