В общем, все просто: власти думают о нас! А чтобы знать, что мы думаем о власти, нанимают социологов. Из ВЦИОМ - Всероссийского центра изучения общественного мнения.

А ВЦИОМ нанимает нашего сегодняшнего героя для того, чтобы знать, что думают иркутяне. Вообще. Обо всем. Не запутались? Тогда слушайте Алексея Высоцкого – он расскажет нам о нас. Точнее – то, что о нас знают все, кроме нас. Мы с Алексеем старые друзья, поэтому будем на «ты». Ничего?

- Ты говорил, что раньше Иркутская область не исследовалась крупными социологическими компаниями, почему?

- Да, ваша область выпадала из различных исследований. Во-первых, это связано с размерами рынка – здесь он не очень большой. Во-вторых, если глядеть из Москвы или Питера, то Иркутская область едина, хотя Бодайбо, Байкальск или Иркутск – это, несомненно, совершенно разные населенные пункты с точки зрения социологии. И настолько дорого исследовать область, что этим никто не занимался. Когда я первый раз сюда приехал, меня удивило то, что заказать исследование некому – подрядчиков просто нет. Потому что дорого, и везде по-разному – Братск это Братск, Ангарск это Ангарск, про севера я уже вообще молчу.

- То есть ты «первокопатель» Иркутской области?

- Нет, в Иркутске есть сильная социологическая школа, но это вещь в себе, то есть здесь очень много работают в режиме самоиндукции. Есть темы Байкальской Сибири, исследуются межконфессиональные отношения, но мне представляется, что центральной проблемой иркутских социологов является тот факт, что им не с чем сравнивать – они все изучают внутри себя. И получается социология «исторического типа». Вот есть объект, замкнутый сам на себя, и мы его изучаем вдоль и поперек, при этом не рассматривая, как он движется внутри системы.

- Какие же мы с точки зрения человека из Калининграда? Кто мы, богоизбранные иркутяне?

- А вот ты сам и ответил на свой вопрос. Я еще ни разу не встречал людей, которые определяли бы себя термином «богоизбранный». Смотри - есть Иркутск, и если не брать людей работающих, людей лечащих, учащих и так далее, то это в первую очередь – понты. Причем понты кладбищенского свойства. «У нас очень печально, - говорят иркутяне, - зато очень спокойно и мы очень особенные люди». Здесь я отойду от социологии и войду в культурологию. Что меня поражает в Иркутске, это какая-то маниакальная любовь, например, к Италии и вообще к Европе.

Вот вынь да положи - туда надо обязательно съездить. Что они там делают, что они там смотрят, а главное, что они назад привозят – я не могу понять. В смысле - то ли они там плачут, то ли они здесь плачут, когда приезжают и понимают что здесь по-другому. Это первая вещь, которая очевидна.

- Погоди, я попробую развить мысль. Я всегда думал, что мы движемся в Азию, количество чартеров в Таиланд…

- АААААА, погоди, чартеры это чартеры, это от бедности, а не от богатства, если бы оно было, то чартеры летали бы и на Кубу, и в Латинскую Америку. Вопрос не в этом. Иркутск с бешеной силой в своих внутренних позывах тянется к европейскости. И отсюда этот лифт, который на самом деле и не лифт, связанный с Москвой. Лет пять назад он еще был лифтом в смысле карьеры, а последняя волна миграции - это что-то, организованное по принципу: хоть я буду улицы мести, но непременно надо попасть именно в Москву. Это не лифт, это, блин, мазохизм какой-то. Страдальческое европейчество – это отличие Иркутска от других городов.

- Это у всех иркутян проявляется, что ли?

- Конечно, нет. Это вот ваша так называемая элита.

- А у нас есть элита?

- Ну, как носители регионального контекста – да. Я элиту определяю для себя как носителей образов будущего – планов, мечты, содержания. Это люди, которые живут как в проекте. Они что-то проектируют, что-то созидают, и в этом смысле идеальным всегда является сочетание политической, научной, бизнес-элиты, творческой и еще какой угодно элиты. Хорошо, когда все эти люди отвечают за некое развитие. В этом разрезе у вас по раздельности элиты существуют, но внутри себя они живут как архипелаги – все порознь, хоть и очень близко. И у ваших элит нет даже сил друг с другом ругаться. Потому что, если бы они ругались - у них бы чего-то да получалось.

- То, что было с Тишаниным, это еще не ругачка?

- Нет, не надо путать Божий дар с яичницей. Потому что очень частные и очень узкие интересы групп людей не могут подменяться неким элитарным содержанием. У вас вообще отсутствует хоть какой-то диалог. Ругаются, не ругаются – черт с ним, но сочленения элит без диалога нет. Отдельно все группы элит есть. А единой иркутской элиты нет! Нет пространства, в котором можно хотя бы поговорить о будущем области. У ваших элит нет приемников. Передатчики есть - а приемников нет. Причем вещание идет на максимальной мощности. И глушит все вокруг. Вот пример. Мы проводим массу экспертных опросов, но только не в Иркутской области. Ваши эксперты будут обещать, но никогда не встретятся – как бы чего не вышло. Везде это самая простая часть работы, а здесь это гигантская проблема.

- Это страх.

- Бердяев сказал, что отличие русского человека от европейского в том, что европейский человек сугубо предусмотрительный. А русский – осмотрительный. А иркутяне осмотрительны более, чем кто-нибудь в стране.

- Значит, иркутяне – это те партизаны, которые еще сорок лет после войны поезда взрывают, так как из лесу не вышли?

- Не надо себя хвалить. Никакие вы не партизаны. Вы обычные советские люди, привезенные сюда в рамках советской программы расселения народов. Кроме Иркутска, конечно. И теперь считать, что тут возникло что-то неожиданное – неверно. Иркутск – в силу исторических причин другой. Но вся остальная область - нет.

- То есть Иркутск от области отличается?

- Очень. Катастрофически.

- А в чем различие? Если выразить эту мысль в простых словах.

- Иркутяне образованные. Очень часто даже на фоне страны. Статус образовательного центра дает о себе знать. Я это вижу по способности даже простых иркутян судить о самых сложных вещах. А в области – чтобы судить о вещах, достаточно первого канала нашего телевидения.

Вторая очевидная вещь – в Иркутской области нет единого информационного пространства. Существует только информационное пространство областного центра и нечто находящееся на стадии полураспада на всех остальных территориях. И если Иркутск управляется сам из себя, то во все остальные точки информационное содержание приносится исключительно с федерального уровня. Те издания, которые позиционируются как областные, на самом деле и контент, и производство, и распространение у них полностью местное – иркутское.

- Местные элиты постоянно опасаются варяжества. Это что?

- У меня есть теория, что из-за отсутствия элитарности в области отсутствует всякая способность ассимилировать варягов.

- То есть в нашу действительность не может вписаться ни один варяг?

- Дело не в этом. Он может и хочет вписаться. И не надо считать, будто в России где-то что-то по-другому обстоит в смысле варягов. Везде прислали варягов – если рассматривать должность губернаторов. Но практически везде главы регионов становились местными. Они быстро набирались того содержания, которое и до них уже в местных элитах было. В этом смысле Иркутская область, которая внутри себя не может выработать ничего, не имеет возможности ассимилировать эти фигуры. Проблема Есиповского не в том, что он варяг, а в том, что ему некого слушать здесь. Что он может услышать от тех людей, которые здесь живут в 25-м поколении и очень этим гордятся? Сохранение деревянного фонда Иркутска? Ну, сохранение озера Байкал – а чего носиться с Байкалом как с писаной торбой? Есть механизмы регулирования - надо брать и регулировать. А чего носиться с этим? Это все плач, это несбывшаяся мечта. В этом смысле ни одному новому губернатору и слушать-то нечего. В каждом регионе есть такой человек, который может обаять любого «толстого кота». Вот приезжает, допустим, любой министр, и везде находится человек, который предлагает что-то, что всем нравится. А в Иркутске такого человека нет. И тем для развития, которые нравятся всем, тоже нет.

- Что это мы все время говорим об элитах? А кто у нас те люди, которых принято называть простыми иркутянами?

- Есть одно очень правильное слово – нет иркутян, есть сибиряки. Конечно, если житель Иркутска приедет в Москву – он иркутянин. Но по способу самоидентификации местные жители – это, в первую очередь, сибиряки. Просто житель области – это 100 процентов сибиряк, а элита, как мне кажется, уже потеряла этот способ самоидентификации. Они уже не сибиряки.

- А кто?

- А вот я не знаю. Нет идентификации местных элит.

- А есть портрет сибиряка?

- Это женщина, сидящая в помещениях в шапке…

- Хорошо, чем простой житель Кенигсберга отличается от простого сибиряка?

- Основное различие – у вас здесь очень принято отвечать за свои слова.

- СТОП! А шеф-повар крутейшего ресторана «Стрижи» утверждает, что здесь много говорят и мало делают, что иркутские как флоридские.

- Я читал это интервью и со многим не согласен. Подчеркну еще раз важную вещь – здесь действительно намного медленнее и меньше говорят, но намного более ответственно относятся к своим словам. На западе России люди очень творчески относятся к своим обязательствам. Здесь тип проблематизации другой. Не сделаешь – можешь и умереть.

Здесь, безусловно, выше ценность коллективного, в отличие от ценности индивидуального на западе страны. Здесь люди, не состоящие ни в каких родственных связях, пытаются скучковаться за счет разных типов коллективного взаимодействия. Но иногда это просто бесит. Здесь принято при разговоре стоять к человеку на расстоянии 50 сантиметров. На западе стоят друг от друга на расстоянии 2 метров. Здесь другое ощущение личного пространства - его намного меньше.

А вообще здесь, конечно, Россия. Местные люди не чувствуют себя чужими по приезде ни в какое другое место. А приезжая сюда, любому другому россиянину всего-навсего надо выучить только слово «маленько», и все, свой.

- А это наше слово?

- Маленько, малехо, помаленьку – эти слова я слышал только в Сибири. А! Есть еще одно отличие. Принимая решение по взаимодействию с другими людьми, сибиряк запросто может взять ружье и выстрелить. Это крайне нетипично для всей остальной страны.

- Что, сибиряки более склонны к насилию?

- Нет. Просто вы допускаете такие управленческие решения во взаимодействии с другими людьми, которые везде просто недопустимы. Это не агрессия. Вы позволяете себе то, чего другие не могут себе позволить.

Разузнавал о себе и себе подобных Сергей Беспалов

© Архив журнала "Иркутские кулуары"

Михаил Захаров родился в 1927 году в Черемхово. Кроме него в семье росли еще шестеро братьев и сестер. Он как раз посередке – чет-вертый. Мать работала учительницей. Отец организовывал колхоз в Каменке по заданию партии, потом был военкомом в Олонках. В Олонках же одним из первых услыхал весть о начавшейся войне. Бывалый солдат, успевший повоевать в Гражданскую, сразу понял, с какой бедой встретилась страна. Дальше...

В далекие перестроечные времена в должности главного жидоборца в моем городе служил некий Владимир Подчувырный — типа художник. Личность была колоритная. Он жил в деревянном доме, именовавшемся в народе «домом колдуна» или «домом с драконом», в ограде которого находилась масса сделанных им из коряг и деревьев произведений искусства. Если мне память не изменяет, деревянный дракон украшал вход в чертоги, поэтому и говорили про «дом с драконом». А «домом колдуна» его называли из-за внешности хозяина, возможно, использовавшего в борьбе с семитами какие-то колдовские практики. Дальше...

Наверное, если бы в нашем городе составляли рейтинг необычных профессий, то вряд ли герои этого репортажа вошли бы даже в первую десятку – необычных профессий хватает. И всё же, когда «Иркутскому репортёру» рассказали, что у нас до сих пор существуют представители какого-то, казалось бы, дореволюционного племени кладбищенских смотрителей, которые живут прямо при мрачном месте работы, удивлению не было предела. И «Иркутский репортёр» отправился на старое Лисихинское еврейское кладбище знакомиться с теми, кто живёт по соседству с мёртвыми и охраняет их покой. Грубо говоря, каждый день спит там, куда другие на ночь на спор ходят – храбрость проверять... Дальше...

Федеральная программа, направленная на привлечение из-за рубежа известных российских ученых, начинает действовать в Иркутской области. В сентябре в регион приедет известный ученый Игорь Меглинский – директор программ биомедицинских исследований и биофотоники при Университете Кандфилд (Великобритания), руководитель лаборатории биофизики Университета Отаго (Новая Зеландия), приглашенный профессор Гарвардской медицинской школы. Дальше...

Каждый день отец Игорь занимается вполне мирским занятием – он работает инструктором ЛФК в иркутском Центре Дикуля. Но если разобраться глубже в сути трудов Игоря Бакшеева (так зовут нашего героя в миру), то выходит, что дело его несомненно богоугодное. Облегчая физические муки парализованных инвалидов, отец Игорь заботится, прежде всего, о духовном выздоровлении, справедливо считая его более важным, нежели здоровье телесное. Так, после организованных им паломничеств пациентов по святым местам случались настоящие чудеса – люди вставали на ноги. Почему бывший профессиональный спортсмен стал священником? Об этом отец Игорь рассказал в интервью газете «Областная». Дальше...

Вот представьте себе. Стоит Дом. Уже больше ста лет. Мимо него когда-то проезжали подводы – с цоканьем копыт по деревянной мостовой. Потом появилось чудо – первый трамвай. Потом все больше автомобилей. Дом постепенно и неумолимо врастал своими окнами в землю – так старики к концу жизни становятся ниже ростом: тянет к земле. Так же и Дом – мостовая все выше, асфальт все толще... И суетливые прохожие уже ничего не видят в нем, кроме потенциального хлама, которому не место в современном городе. А дом-старик знает: где-то по земле ходят его потомки, для которых он память, авторитет и связь с предками. О таких домах и людях наш рассказ Дальше...

Город областного значения. Что это? Бетонные термитники спальных районов, дымящие сигары труб промзон, гусеницы автомобильных пробок, которые ползут в сторону многочисленных учреждений большой Системы с важным начальством и абракадаброй аббревиатур. Так думают одни. Это сгусток жизненной энергии на отдельно взятых квадратных километрах, питаемый кровеносной системой инженерных инфраструктур и людских потоков, что разносятся по городскому организму силой импульсов своих устремлений. Так считают другие. Дальше...

По данным Иркутскстата, в Иркутской области естественный прирост населения за 2008 год составил 2,18 тыс. человек. Рождаемость превысила смертность, но вместе с тем 4,3 тыс. человек составила миграционная убыль: прибыли в регион 37,3 тыс. человек, а выбыли - 41,6 тысячи. Что заставляет людей покинуть родные просторы? Куда они едут и при каких условиях вернулись бы обратно? На эти вопросы попытались ответить участники круглого стола «Иркутск и столица» в минувшую субботу. Дальше...

Выпускник Московской консерватории приехал в Иркутск полтора года назад и успел стать участником многих значимых музыкальных событий и внести вклад в музыкальную историю областного центра. Чего стоит его концерт с оркестром «Байкал-бэнд», где он дирижировал «Полёт шмеля» Римского-Корсакова мухобойкой. Почему классическое произведение было исполнено именно таким образом, что стало для него настоящим открытием на Байкале и почему он уже четыре раза отклонял предложения вернуться в Москву, Евгений Зеленцов рассказал ЕЛЕНЕ ЛИСОВСКОЙ. Дальше...

Буквально с каждым месяцем становится все больше актеров из Иркутска, которым улыбается кинематографическая удача в столице. Из-за своей занятости они редко бывают в родных краях, но об Иркутске всегда вспоминают с теплотой и благодарностью. Дальше...

Свою родословную длиной в тысячу лет составил иркутский профессор кафедры водных ресурсов ЮНЕСКО ИГУ, доктор биологических наук Евгений Зилов. В своем роду ученый нашел тевтонских рыцарей, священника, венчавшего Колчака, Менделеева и даже «королеву Сибири». Благодаря титулованным предкам светило науки мог бы беззаботно жить за границей. Однако Зилов остается преданным своей малой родине и не желает уезжать из Сибири. Дальше...

- Я родился в селе Оек. А первые мои воспоминания связаны с Якутским трактом, по которому постоянно проходили партии ссыльных. Мы, ребятишки, узнав, что к селу приближаются арестанты, стайкой выбегали им навстречу, неся в узелках угощения, туески с молоком или квасом. Семья была большая и жила в нужде… Дальше...

Во вторник губернатор Игорь Есиповский отвечал на вопросы журналистов в не совсем обычной обстановке. Пресс-конференция прошла в губернаторской резиденции «Ангарские хутора».
Резиденция удивила. Нет, не роскошью. Скорее, стойкой приверженностью иркутских функционеров к добротному советскому стилю интерьеров. Для создания неформальной обстановки подавали пирожные с вишенками и взбитыми сливками. Официантки без конца подливали чай. Впрочем, сладкое не отвлекало от «острого и горяченького» – вопросов губернатору. Дальше...

Редакция БАБР.RU продолжает публиковать записки иркутского радиофизика Игоря Лисысяня, написанные им в первые годы эмиграции в США. Дальше...

С Игорем Лисысянем, выпускником ИГУ-84, радиофизиком и многолетним участником различных музыкальных тусовок, мы были знакомы еще по педотряду "Пламя", в давние студенческие времена. Потом, после окончания студенческой жизни, мы сталкивались еще несколько раз, но уже очень эпизодично, в основном на КСП на станции Дачная. Он работал в СибИЗМИРе, я – в частной фирме, точек пересечения было маловато. Дальше...

В конце 70-х годов XIX века в нашем городе служащим Северного телеграфного общества три года работал Петр Ганзен, уроженец Копенгагена. Долгими холодными вечерами он учил русский язык, читал Пушкина, Гончарова, Толстого, переводил. Появлению на свет добрых волшебных сказок помогла не только Сибирь с ее суровым климатом, но и любовь. Жена Петра Готфридовича, Анна Васильевна, была для мужа верной помощницей и талантливым соавтором. В переводе четы Ганзенов андерсеновские истории и поныне выходят миллионными тиражами, в отличие от многих других, не выдержавших проверку временем. Дальше...

Как и при «совке», большинство подростковых проблем на улице связаны с гопниками — неблагополучными подростками, сбивающимися в стаи и промышляющими мелким грабежом сверстников. Теми самыми, про которых еще во времена глубокого застоя Майк Науменко пел: «Кто гадит в наших парадных, кто блюет в вагонах метро, кто всегда готов подбить нам глаз и всадить вам в бок перо, это гопники, они мешают мне жить». Собственно, общение с ними всегда было проблемой для домашнего мальчика, вышедшего на улицу. Новостью оказалось, что теперь общение с ними проходит по неписаному своду законов. Которые обычно называют понятиями. Дальше...

Иркутск – город мультфильмов. Их здесь смотрят. Их здесь делают. Одна крупная студия и десятки фанатов-одиночек. Иркутяне работают на крупнейших анимационных студиях страны. Чудачество перерастает в индустрию. Пока психологи ломают головы над проблемой нового поколения эскапистов, мультики становятся выгодным коммерческим товаром в среде «подросших Питеров Пэнов». Дальше...

Мультики – мир, который находится между духом и телом. В зоро-астризме его называют словом «Ритаг». Мультстудия с таким названием прожила в Иркутске в середине 90-х всего три года. Этого хватило, чтобы дать российской анимации два неслабых имени – Марина Лескова и Максим Ушаков. Дальше...

Известные люди, покинувшие наш город, говорят, что не стали бы успешными, если бы остались здесь. Уехать или остаться — проблема не только Иркутска, это проблема вообще всей провинции. Но в Иркутске она воспринимается как-то особенно болезненно. Словно это вопрос жизни и смерти. Для некоторых людей, впрочем, так и есть. И, видимо, сколько будет стоять Иркутск, столько будут спорить сторонники отъезда и противники. Дальше...

Мигранты осваивают Сибирь всерьез и надолго. Уже обозначились своеобразные места их "компактного проживания". Все больше в Иркутске появляется вывесок с нерусскими названиями: "Шемаха", "Джейхан", "Сумгаит". Все это тревожит коренных сибиряков. Мигранты более сплоченные, более дружные, а часто и более успешные. Очевидно и то, что они лучше, чем мы, знают свою культуру, обычаи. На этом ярко выраженном национальном фоне мы начинаем бояться за себя, за свою национальную идентичность. Начинаем задумываться: ну а мы-то кто? Советский народ? Россияне? Сибиряки? Славяне? Азиаты? Русскоязычные? Или все-таки — русские? Дальше...

Портрет среднего коренного жителя центра Иркутска постепенно стирается. Очень мало в нем осталось легендарных жителей. Легендарных потому, что они потомки дворян и продолжатели вековых династий Дальше...

Эта наша конкурсантка очень похожа на известного политика. Особенно на фотографиях, сделанных в юности, Юлю от Ирины Хакамады вовсе не отличишь. Каждый второй прохожий останавливался на улице и, думая, что он делает открытие, кричал: "А вы знаете, на кого вы похожи?". Дальше...

Институтом военной истории был подготовлен и в 55-ю годовщину Победы вышел в свет биографический справочник-словарь "Кавалеры ордена Славы трех степеней". В нем опубликованы портреты и названы поименно с краткими биографическими данными все 2642 фронтовика, в том числе 28 жителей Иркутской области. По просьбе советов ветеранов мы публикуем этот список. Дальше...

Некогда порядочные люди считали своим долгом и честью знать свои корни, "вести" свое генеалогическое древо, следить за всеми его ветвями. Впрочем, занимались этим, конечно, далеко не все, а преимущественно люди родовитые, проще говоря, дворяне. Им своей генеалогией заниматься нужно было для престижу и куражу (опять же родовитость надо было доказывать). Дальше...

Звание "Почетный гражданин Иркутской области" получили накануне шесть человек. Заслуженные регалии получили первый губернатор Юрий Ножиков, художник Виталий Рогаль и народный артист Виталий Венгер. Дальше...

Одна иркутянка решила выяснить историю своего клана - купцов ШИШЕЛОВЫХ. Оказалось, что в Россию Шишеловы попали из Греции. Один из предков очутился случайно в Иркутске, когда он был еще острогом с населением в триста человек. Чего только не пережили эти Шишеловы! Бразильские сериалы могут отдыхать. Нищета и богатство, измены и любовь, подброшенные дети... Дальше...

Яхтсмены Иркутска ставят свои суда на прикол до следующего сезона. Однако зима для любителей ходить под парусом не время отдыха. Наш рассказ о человеке, который посвятил свою жизнь парусному спорту. Мультипликатор по профессии Артур Франго строит яхты. Некоторые из них участвовали в недавней регате "Бархатная осень". Дальше...

Несколько лет назад в одной из местных газет была опубликована рецензия критика Виталия Зангезина на трехтомник иркутского прозаика Владимира Власова. Все книги, общим объемом около полутора тысяч страниц, были изданы одновременно под общим названием "В поисках четвертого измерения". Говоря о новом писателе, критик отмечал, что явился необычный фантаст с широким кругозором, знанием языков и иноземных культур. Дальше...

Начало было не совсем привычное в нашей журналистской работе. Телефонный звонок. Женский голос предлагает тему: напишите о моем отце. Увидите, папа того заслуживает. Ему через год исполнится 90 лет. -- Дата, конечно, солидная. Но это еще не повод... И потом -- вы дочь, стало быть, лицо заинтересованное. -- Конечно, заинтересованное. Он замечательный отец. Он столько построил для нашего Приангарья -- другому бы на две жизни хватило Дальше...

Персоной августа стал иркутский историк Семен Федорович Коваль. Его 80-летие отмечается в канун 1 сентября - Дня знаний, праздника школьников, студентов и педагогов. Когда еще мог родиться известный российский декабристовед, доцент Иркутского государственного университета Коваль?! Дальше...

Александр Анатольевич Симоненко -- потомственный строитель. И отец его был строителем от Бога, мастером на все руки. В годы первой мировой он попал в плен -- так немцы торговали "русским спецом" направо и налево -- "командировали" то в Италию, то в Швецию, то в Скандинавию. Дальше...

22 июня 1753 г. Сенат издал указ, в котором говорилось: "... для заведения в Иркутске навигацкой науки... школы ныне завести, в которых обучать геодезии и навигации детей чиновников, дворянских сыновей, боярских, морских, адмиралтейских, солдатских и казачьих, сколько по рассмотрению его определено будет и для того обучения, адмиралтейств-коллегий определить из морской академии учителей, коих и отправить той комиссии туда и для проезда их из Санкт-Петербурга с выдачею для проездов прогонов и надлежащего жалованья..." Зимним утром 1754 г. у Иркутской провинциальной канцелярии остановился крытый возок. Из него вышли три молодых офицера в морских мундирах. Метрах в 30-40 стеной поднимался особенно белый зимой туман - это "кипела"Ангара, никак не желавшая "встать" на зиму. Высокие разлапистые сосны подходили к самому берегу. Туман обволакивал их, но ветерок медленно сдувал эту пелену. Дальше...