Высокая служба
02 Февраля 2008
Валентина РЕКУНОВА
27 июля 1801 года в иркутских мясных рядах появился небывалый посетитель — медведь. Перепуганные торговцы немедля собрали товар, покупатели сбились в кучу и схватились за колья, а семинарист Сизов, шедший мимо, заскочил на прилавок, стал прыгать и медведя дразнить. Лесной гость лениво поглядывал на него, а потом резко развернулся, схватил и едва не задрал до смерти.
Горожане долго не могли успокоиться, а одна торговка, подливая масла в огонь, стала рассказывать совершенные небылицы, так что генерал-губернатор приказал отправить её на пять дней в смирительный дом.
— Стало быть, положено так, — комментировали инцидент обыватели. — Губернатор — он что в лесу медведь: хозяин.
Высокий статус губернатора был особенно значим в Иркутске: по отдалённости здешних мест другой, более осязаемой власти просто не было. Поэтому никого и не удивляло, что губернатор Шелашников жил на улице Шелашниковской, а генерал-губернатор Муравьёв-Амурский плавал на пароходе «Граф Муравьёв-Амурский».
Первыми правителями Иркутска были воеводы, затем им на смену пришли вице-губернаторы; с образованием же Иркутской губернии появились и собственно губернаторы. А открытие в 1822 году Главного управления Восточной Сибири означало появление ещё одного, очень крупного института власти — генерал-губернаторства.
С 1851 года усложнилась и структура власти в Иркутской губернии: вместо одного губернатора стало два — гражданский и военный.
«И тем насыщал свою алчность»
Иркутские летописцы непременно описывали все приезды-отъезды генерал-губернаторов. Кто-то из первых персон покидал Иркутск тайно, справедливо опасаясь возмездия, кого-то осыпали цветами, на руках вносили в экипаж, провожали аж до Тулуна. Прощаясь с очередным наместником, горожане уже гадали о новом; офицеры готовили пушки для парадной пальбы, офицерские жёны задумывались над обновлением наряда для торжественной встречи наместника у Триумфальных ворот. И все вместе переживали, хорошо понимая: будет добрый человек — и жизнь будет добрая, ну а нет — придётся пострадать.
Конечно, губернаторы были разными. Об Алексее Толстом говорили: «пустая голова», а вот Илларион Нагель запомнился человеком строгой правдивости и на редкость деятельным. Губернаторов Кличку, Ламба, Цейдлера, Бриля летописцы рекомендуют людьми добрыми, честными и бескорыстными. Губернатор Арсеньев был большой хлебосол, но при этом любитель карт (проигрывать же губернатору охотников не находилось). Губернатор Немцов «многим из горожан за что бы то ни было делал прицепки и тем насыщал свою алчность». Немцовым учреждён был «дозор», который «вместо охранения делал разные буйства и грабежи».
Не каждый выдерживал испытание долгой службой в Восточной Сибири. Проживи у нас вице-губернатор Ланг только три-четыре года, и остался бы в памяти снисходительным и усердным, каковым и казался на первых порах. Но служба в Иркутске затянулась на долгих двенадцать лет, и постепенно Ланг забросил дела, озлобился, стал ссылать из Иркутска, применять телесные наказания. Богатые от него откупались, бедные же молчали и терпели. Не вытерпел сам Ланг — заболел и умер.
Непонимание по умолчанию
Первыми иркутскими губернаторами были немцы: Карл Львович фон Фрауендорф, Адам Иванович Бриль. Их упорядоченное представление о городском хозяйстве, конечно же, далеко отстояло от заурядных мерок иркутян той поры, каждый из которых, по свидетельству летописцев, «строился, где хотел и как хотел; один выставлял под навесом ворот икону, другой выставлял на улицу ретирадное место, сами улицы были узкие и кривые и очень неровные по своей высоте». Не было и намёка на планировку, столь любезную сердцу немцев, — вот уже и источник непонимания. Прибавьте к этому немецкую суховатость в общении, которую иркутяне принимали за высокомерие. А также и то, что губернаторы были генералами и привыкли к беспрекословному подчинению. Трёх этих причин было вполне достаточно, чтобы самые здравые из решений властей дурно истолковывались и всячески бойкотировались.
Пожалуй, самым непонятым и неоценённым остался губернатор Борис Борисович Леццано. Он начал с того, что усилил полицию приставами и квартальными надзирателями, то есть дал каждому обывателю очень близкую и действительно скорую полицейскую помощь. Однако же горожане не оценили заботы, а увидели исключительно демонстрацию силы и сейчас же дали губернатору прозвище «Грозный». Дальше — больше: обиделись, даже и оскорбились, когда губернатор задумал высадить вдоль домов берёзки — в этом усмотрено было стремление непременно обременить иркутян. Но самую злую реакцию вызвало предложение засадить огороды овощами, а табачные плантации перенести за город.
В Иркутске той далёкой поры (а Леццано губернаторствовал в 1799 — 1802 годах) не нашлось никого, кто мог бы растолковать начинания губернатора, сам же он об этом совсем не заботился, напротив, давал поводы для всевозможных слухов. О Леццано, например, говорили, что он вызвал купцов и спросил, не угодно ли им подарить ему несколько сороков соболей. Так оно и было на самом деле, но молва опускала, что все полученные соболя были проданы, на вырученные средства куплен хлеб для раздачи бедным (год выдался голодным), а оставшиеся деньги ушли на строительство часовни при тюремном замке.
Оскорблённый в своих лучших намерениях, Леццано ожесточился. Подрядчик, строивший тюремный замок и сделавший что-то не так, был бит палками. Даже самые приближённые к губернатору боялись возражать; и горожане помалкивали, но при этом активно строчили жалобы в Петербург. Кончилось тем, что Борис Борисович предстал перед судом Сената, был отправлен в отставку без мундира и с половинным жалованьем.
Хорош першпект, да не для каждого!
Вообще же генерал-губернаторство давало известные перспективы. Скажем, граф Алексей Павлович Игнатьев после четырёх лет в Сибири стал вторым лицом в министерстве внутренних дел. Адам Иванович Бриль из губернаторов перешёл в президенты мануфактур-коллегии, кроме того, его служба в Иркутске отмечена орденом Святой Анны 1-й степени и производством в чин генерал-поручика. Михаил Семёнович Корсаков с поста генерал-губернатора ушёл прямо в Сенат, а Николай Николаевич Муравьёв за службу в Сибири пожалован в генерал-адъютанты Его Императорского Величества, а также орденом Святого Владимира 1-й степени и прибавкой к фамилии — Амурский.
У губернаторов преклонного возраста была перспектива уйти в отставку с мундиром и пенсией размером в полное жалованье. Разумеется, если служба в Сибири протекала успешно. А это удавалось не всем. Скажем, иркутский губернатор Трескин после ревизии графа Сперанского был отрешён от дел и предан суду. Возможно, поэтому его имя обросло легендами и известно больше других. Вообще, жизнь губернаторов, их быт, их семьи всегда были предметом любопытства для обывателей.
В Иркутске сохранились два губернаторских дома. Один из них, деревянный, в два этажа, стоит рядом с автовокзалом и вошёл в историю как дом Сперанского, хотя позже здесь жил такой неординарный чиновник, как иркутский военный губернатор Карл Карлович фон Венцель и не менее интересный губернатор Константин Николаевич Шелашников, прослуживший в Иркутске более пятнадцати лет. Ещё один губернаторский дом занимает сейчас научная библиотека госуниверситета, изначально же принадлежал он иркутскому купцу Михаилу Сибирякову, а после был продан в казну. Из генерал-губернаторов первым занял дом генерал-лейтенант Вильгельм Яковлевич Руперт, прибывший в Иркутск в январе 1838 года.
Дворцовый характер дома на набережной Ангары располагал к большим приёмам, маскарадам, балам, и действительно, в правление Муравьёва, Корсакова и особенно Пантелеева их было немало. А вот генерал-губернатор Горемыкин балы и приёмы не очень любил, зато любезно предлагал свои апартаменты для заседаний театрального комитета.
При всей разности характеров губернаторов было бы естественно предположить преемственность в проводимой ими политике. Действительно, губернатор Корсаков продолжил линию своего предшественника Муравьёва-Амурского, но не потому ли ещё, что был его близким родственником и воспитанником? К сожалению, чаще случалось так, что на смену сильному губернатору приходил губернатор слабый — и наработанное огромным трудом развеивалось с быстротою необыкновенной.
К примеру, Борис Борисович Леццано ввёл серьёзные штрафы за бродящий по городу скот, но преемники этой меры не закрепили. Характерна в этом смысле заметка в «Иркутских губернских ведомостях» в 1901 году (то есть сто лет спустя после Леццано): «Довольно часто коровы заходят в городской сад, где пасутся по целым часам. На днях у самого крыльца Общественного собрания попортили клумбу и не съели всё только потому, что цветы им пришлись не по вкусу».
Фото предоставлено областным архивом
Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки.
просмотров: 841
Кондратова шинель
5 декабря 1905 года на вокзале висело объявление от 2 декабря, написанное на полулисте бумаги синим карандашом: «Сим объявляется публике и пассажирам, что на Россию отправятся 3-й и 11-й поезда. Начальник станции Иркутск». Было совершенно неясно, ушли эти поезда или только собираются уходить. Дальше...
Бегущие по проводам
Утро 28 ноября 1905 года выдалось очень тихим. У Сементовских поднялись, по обыкновению, рано, но спешить было некуда: почтово-телеграфная забастовка продолжалась, и трое взрослых членов семьи оставались без работы. Дальше...
Каток открывает свои действия
7 ноября 1905 года тёплая погода привлекла на каток Детской площадки многочисленную публику. Кроме учащихся было немало взрослых. Дальше...
Испытание свободами
Вечером 17 октября 1905 года четверо неизвестных останавливали проходящих по Амурской (Ленина, авт.) и решительно требовали сдавать прокламации. Удивлённые иркутяне растерянно отвечали, что не несут запрещённой литературы – и для пущей убедительности открывали портфели, сумки, выворачивали карманы. Дальше...
Бархатный колпак для забастовки
День 26 сентября 1905 года показался графине Кутайсовой, супруге генерал-губернатора, самым долгим за два года пребывания в Иркутске. Дамы её кружка, обещавшие съехаться в 10 утра, собрались лишь к одиннадцати, и с первых же фраз разговор пошёл не по тому руслу. Ольга Васильевна хотела представить свои планы помощи инвалидам, возвращающимся с войны, но дамы с порога начали возмущаться закрытием, «ввиду вредного направления», Иркутского педагогического общества. Хотя им положительно было известно, что граф Кутайсов касательства к этому не имел. Дальше...
Сентябрьская молниеносная война
19 сентября 1905 года пришло сообщение об отправке пяти петербургских врачей и десяти фельдшеров в личное распоряжение иркутского генерал-губернатора Кутайсова. Ему же срочно ассигновались 5 тыс. руб. на экстренные расходы. Получив телеграмму, граф Кутайсов немедленно возбудил ходатайство о выделении 20 тыс. руб. дополнительно. И это решительно никого не удивило, ведь сентябрьские телеграфные ленты несли очень тревожные вести о чуме на восточно-китайской железной дороге, в том числе на последнем разъезде за станцией Маньчжурия. Нужно было «взять серьёзные меры в видах предупреждения эпидемии в Забайкальской области, Иркутской и Енисейской губерниях». Дальше...
Дома и люди
Вот представьте себе. Стоит Дом. Уже больше ста лет. Мимо него когда-то проезжали подводы – с цоканьем копыт по деревянной мостовой. Потом появилось чудо – первый трамвай. Потом все больше автомобилей. Дом постепенно и неумолимо врастал своими окнами в землю – так старики к концу жизни становятся ниже ростом: тянет к земле. Так же и Дом – мостовая все выше, асфальт все толще... И суетливые прохожие уже ничего не видят в нем, кроме потенциального хлама, которому не место в современном городе. А дом-старик знает: где-то по земле ходят его потомки, для которых он память, авторитет и связь с предками. О таких домах и людях наш рассказ. Дальше...
По дороге на войну
14 марта 1904 года в Иркутске по дороге на фронт сделала остановку большая группа корреспондентов из обеих столиц. От «Биржевых ведомостей» ехал г-н Эристов, от «Новостей» – г-н Соломон, от «Новостей дня» – художник Верещагин. «Новое время» и «Русское слово» представляли по три военных корреспондента, среди которых была и женщина – госпожа Пуарэ. Писатель Амфитеатров командировался сразу от двух изданий, «Нива» и «Русь»; первое наняло его за тысячу рублей в месяц, второе – за три тысячи. Во столько же обошёлся «Новому времени» и известный журналист Кравченко. Дальше...
Сопротивление войне
8 февраля 1904 года в канцелярию иркутского губернатора поступила телеграмма, что иркутский военный генерал-губернатор, сенатор, генерал от инфантерии граф Кутайсов возвращается из Санкт-Петербурга.
Сообщались номер поезда, дата, но при этом чётко оговаривалось, «чтобы в Иркутске никто не встречал. Если нужно по делам, то с дороги будет телеграфировано, когда его сиятельство будет принимать». Пробежав телеграмму, иркутский губернатор Моллериус чуть приметно вздохнул и заперся в кабинете – собраться с мыслями.
Дальше...
Февральский ветер
Ежегодный польский бал в 1904-м пришёлся на 31 января. Шёл пятый день русско-японской войны, однако быть балу или не быть – не обсуждалось Дальше...
Долгие проводы
Субботним вечером 24 января 1904 года иркутский инженерный бомонд съехался в музей Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества на доклад А.Л. Львова о влиянии мёрзлого грунта на строительство зданий в Иркутске. И хотя чтение было «покрыто аплодисментами» (свидетельство «Иркутских губернских ведомостей»), далеко не все разделили выводы г-на Львова; напротив, разгорелась дискуссия, продолжавшаяся до одиннадцати часов. Кончилось тем, что образовали комиссию для углубления в суть вопроса, и самый активный из оппонентов докладчика, Феликс Иосифович Казимировский, предложил уже в ближайшую пятницу встретиться у него на квартире. Но вовремя вспомнил, что именно пятница, 30 января, занята совершенно и бесповоротно – в этот день Ксении Константиновне Казимировской, супруге Феликса Иосифовича, исполнялось тридцать лет.
Дальше...
Назад в будущее. Мысли иркутян мало поменялись за последние 150 лет.
Вы кажетесь себе продвинутым. У вас есть смартфон, аська и Живой журнал? Не смешите небеса. Ваши мысли не оригинальнее владельца латунного самовара и саврасого мерина, жившего 150 лет назад. Идея была проста: взять подшивку газет «Иркутские губернские ведомости» полуторавековой давности и сравнить с тем, что пишут в иркутских блогах сегодня. Оказалось очень любопытно – за это время в головах иркутян мало что поменялось Дальше...
Град земной без подземелья
Речь не о мистике идёт! Просто каждому приличному городу действительно нужно, чтобы под скорлупой его асфальтированных улиц и парковых зон, под экстерьером жилых домов и пустырей скрывался таинственный мир городского подземелья. Скрытый от взора профанов мир запутанных подземных коммуникаций. Мир, о котором можно было бы слагать легенды и куда можно было бы, скажем так, стремиться попасть. Дальше...
Пенсионеры вспоминают, как встречали Новый год, будучи детьми
Во многих семьях складываются свои традиции встречи Нового года. У одних это спектакль, подготовленный детьми, у других — особенный мамин пирог, у третьих — обязательная встреча всех родственников за праздничным столом. А как встречали Новый год в прошлом веке в Сибири? Сегодня в нашей энциклопедии — рассказы иркутян о том, как это происходило в послевоенные годы. Дальше...
«В школе нам места нет, а родителям некогда»
1 ноября 1901 года в 3-ю полицейскую часть пришли двое мальчишек в лохмотьях и заявили, что им нечего есть. Этот эпизод немедленно стал достоянием газетной хроники, и не потому, что мальчишки в лохмотьях были в ту пору в диковинку, – удивило обращение в полицию: куда чаще дети иркутских улиц промышляли попрошайничеством и воровством. Вот и в тот самый день, 1 ноября, когда полицейские делились с нежданными «гостями» обедом, в лавке напротив Пестерёвской* поймали шайку малолетних воришек. А в конце ноября во 2-ю полицейскую часть был доставлен девятилетний парнишка, избегавший решительно всю Сибирь и везде находивший крышу и пропитание. Мать, не знавшая, что с ним делать, привела сына к приставу – «для вразумления». На вопрос, зачем он всё бегает и ворует, путешественник с совершенной серьёзностью отвечал: «Тянет, не могу усидеть!». Кончилось тем, что его определили в Иркутскую земледельческую колонию – так официально называлась исправительная колония для малолетних преступников. Дальше...
 |
Сотрудники питомника "К-9" изловили промышлявшую в центре Иркутска рысь
В подвале жилого дома на улице Волжской поймана рысь. Дальше...
В ожидании выстрела
27 октября 1904 года «Иркутские губернские ведомости» вынужденно объяснялись с читателями: «По поводу циркулирующих в городе упорных слухов, что мы, не желая волновать общественное мнение, не печатаем известий об убийствах, грабежах и кражах, считаем необходимым сказать, что сообщаем обо всех фактах, зарегистрированных полицией». Дальше...
В обход кризиса
12 августа 1904 года министр путей сообщения князь Хилков, осматривая депо в порту Байкал, обнаружил самодвижущийся механический экипаж, не похожий ни на один из известных ему образцов. Разработал его некто К-н, инженер-механик Байкальской переправы. А техник этой же переправы Б-в придумал новое рельсовое скрепление, позволявшее увеличивать скорость и при этом сокращать расходы на топливо. Министр был весьма и весьма впечатлён и распорядился отвезти чертежи в Петербург Дальше...
Новые явления века
Одним из новых явлений наступившего века стало резкое увеличение крестьянской доли в населении Иркутска. Традиционно основным городским сословием были мещане, но к 1904 году крестьяне вплотную приблизились к ним, составив почти треть населения и в 4,3 раза превысив число цеховых, в семь раз – купцов и почётных граждан, в 7,5 раза – чиновников и дворян и более чем в восемь раз – число военных. Дальше...
Дорога в железный век
1898 год в Иркутске завершался на цирковой манер: в декабре заезжий гастролёр приглашал посмотреть панораму, затем демонстрировал нумизматическую коллекцию, под занавес же предложил посмотреть дрессированных крыс. Две из них, по общему признанию, «выказывали неподдельное дарование», и о них говорили едва ли не с умилением. Но всё меркло перед главным событием года — прибытием в Иркутск первого поезда. Дальше...
Очарованные странники
Карл Карлович фон Нейман, один из блестящих выпускников Дерптского университета пятидесятых годов девятнадцатого столетия, определён был на службу в Пулковскую обсерваторию. А оттуда направлен дальше, на восток — между прочим, с большим повышением в должности. И всё бы тут хорошо, да только в Риге у молодого учёного оставалась невеста Дальше...
Августовский переполох
27 июля 1904 года двое молодых людей, фланирующих по Большой, заметили трёх китайцев и, быстро переглянувшись, побежали следом и почти догнали уже, когда иностранцы бросились врассыпную. Один оказался менее расторопным и был схвачен за косу. И несдобровать бы ему, если б на шум не подоспел полицейский. Дальше...
Тёплым летом 1904-го
16 июля 1904 года в редакцию «Иркутских губернских ведомостей» вошёл антрепренёр городского театра г-н Вольский – с таким победоносным видом, что нельзя было не догадаться: оперная труппа на предстоящий сезон сформирована! Ближайший номер газеты был готов, но держать такую новость было решительно невозможно, и редактор, г-н Виноградов, распорядился снять два текста из «Хроники» и лично проводил антрепренёра к наборщику, на ходу расспрашивая о солистах. Дальше...
Тайны фотографического общества
За 150 лет в истории сибирской фотографии накопилось столько тайн и загадок, противоречий и коллизий, что настала пора о них рассказать. Рудольф Георгиевич Берестенёв, старший преподаватель кафедры телевидения, радиовещания и истории журналистики ИГУ подготовил к изданию книгу, в которой приоткрывает завесу над некоторыми событиями такого далёкого и такого недавнего прошлого. Дальше...
Купеческий кураж
6 марта 1897 г. в Ремесленную управу доставили посылку, довольно объёмную. Час был обеденный, и в приёмной случился только служащий Подгорбунский. Повертев деревянный ящик и так и этак, он оставил его на столе и сходил за членом управы Серебренниковым. Вместе они вскрыли посылку, и сейчас же раздался взрыв... Подгорбунский с Серебренниковым были серьёзно ранены. А полицейский пристав, прибыв на место, сразу сделал сердитое предположение: «Чую, кто-то из своих». Дальше...
С наделом не у дела
В Прокопьев день – а выпадал он на первую половину июля – иркутяне по обыкновению отправлялись к устью Ушаковки, куда накануне ещё прибывали плоты со строевым лесом, на телегах и просто пешком добирались бабы и девки с берестяными туесами, наполненными голубикой и земляникой, – Прокопьевская ярмарка всем окрестным деревням давала случай подразжиться деньгами. Правда, лето иногда выдавалось холодным, ягоды не поспевали к Прокопьеву дню, но и тут умелые да радивые брали своё, предлагая горожанам птицу, холсты, грабли, вилы Дальше...
Связисты иркутские - 2. Годы репрессий
На статью в «Копейке» о репрессированных связистах откликнулись многие читатели. Одна из них — иркутянка Тамара Михайловна Буракова. Позвонила и с дрожью в голосе рассказала: «Мы жили на улице Троицкой: три дома — несколько семей связистов. Жили душа в душу, как родня. Я была ребенком, но очень хорошо помню, как в 1937 году осиротели наши соседи — всех мужчин репрессировали, объявив врагами народа. Моему отцу каким-то чудом удалось избежать этой участи. Скорее всего, потому что он сильно болел. А в 1939 году умер от туберкулеза... Приезжайте обязательно, ведь, кроме меня, о событиях тех лет больше никто не расскажет — очень многих давно уже нет в живых». Дальше...
Связисты иркутские. Годы репрессий
Григорий Гольдберг восстанавливает историю семьи по папкам с грифом «секретно»
Дальше...
Госпожа холера
Одна из легенд, связанных с Второвским особняком, многим больше знакомым как Иркутский Дворец пионеров, повествует о хозяйке, не выходившей к гостям во время балов и приёмов, а лишь наблюдавшей за ними сквозь решётку потайной комнаты Дальше...
Казённые дети
Определённо, это был удивительный день — 17 февраля 1892 года. В одиннадцать утра в полынью у собора бросилась жена священника Ионина — но именно в эту минуту у собора случились рабочие парохода «Сперанский» и cпасли утопленницу. Дальше...
Тайна усадьбы графа Василенко
Поместье графа состояло из четырех домов. В одном после смерти графа проживала его сестра Мария с мужем Николаем, а в другом жил бандит Константин Петров, заведовавший складом оружия, принадлежавшего банде Кочкина. Склад помещался под землей, но не на самой территории поместья, а рядом с забором на территории соседей. Место это было выбрано Кочкиным специально для того, чтобы в случае непредвиденного обыска Косте не предъявлялись претензии, что, мол, на его территории склад. Пулеметов, винтовок, наганов и прочего оружия, складированного в схроне, было достаточно, чтобы вооружить целый взвод бандитов, как говорится до зубов. Дальше...
«Фрегат» Файнберга
Он выплывает из-за поворота, будто сказочный средневековый корабль. Особенно хорош он зимой, когда деревья не закрывают его, а лишь чуть прорисовываются на фоне тёмно-красных стен. Домовладения Файнберга проступают сквозь иркутские летописи по мере того, как в них происходит что-то значительное или просто случается происшествие: скажем, 27 июля 1883 года шаровая молния влетела в отворённое окно дома Файнберга на Медведниковской, прошла через зал, спальню и вылетела в другое окно, отбив штукатурку и дверные части окна. Дальше...
Место на карте
Иркутск впервые появляется на карте Сибири стольника Петра Ивановича Годунова, которая была составлена по повелению царя Алексея в 1667 году. На карте есть реки Енисей, Ангара с Окой и озеро Байкал, а Иркутск обозначен ещё как зимовье.
Дальше...
По имени купцов Ушаковых…
Бежит, спешит к Ангаре невеликая речушка Ушаковка... Спешат мимо неё иркутяне, не обращая внимания на городскую речку, ничем не славную. Ничем? Как бы не так! Начать с того, что называлась она испокон веку Ида, а нынешнее название — это запечатлённая в топониме память о событиях, произошедших уже более трёхсот лет тому назад. Дальше...
Отдать городу свою любовь…
Иркутские истории — это не только припорошенные благородной архивной пылью предания старины. У каждого из нас, иркутян, есть своя история, запечатленная в потаённом уголке нашей памяти. Не отказываясь от наших еженедельных путешествий по страницам былого, сегодня мы обращаемся к нашим читателям с просьбой: поделитесь своими историями с нами! Какая улица запала вам в душу, что тронуло сердце? Какое событие оставило след в вашей памяти? Мы призываем вас, дорогие читатели, вместе с нами написать историю современного Иркутска в рассказах горожан… Дальше...
Главная достопримечательность
Именитых гостей в Иркутске конца девятнадцатого столетия непременно водили в «Мавританский замок» — Восточно-Сибирское отделение Императорского Русского географического общества. Дальше...
Батюшка колокол
Заранее оповещённые горожане с утра заняли тротуары на Арсенальской (ныне Дзержинского), до самого поворота на Ланинскую (Декабрьских Событий). Всего в этот день, 20 августа 1873 года, собралось до 700 человек. Особенно выделялись снующие тут и там ребятишки и нарядные дамы. Впрочем, последние, потеряв терпение, пересаживались на экипажи и разъезжали из конца в конец улицы. Наконец послышалось: «Едут, едут!», «Везут, везут!» – и толпа тотчас же наклонилась, всматриваясь и вслушиваясь. Сначала донёсся шум, а потом в отдаленье показалась сама медведка Дальше...
|
